"Молодежь Эстонии" | 07.05.02 | Обратно

«Премьер-министр»: из холодильника на сцену Евровидения

Питер Джейсон, Марат Чанышев и Слава Бодолика.

А.М.: Как ваши российские коллеги по музыкальному цеху отнеслись к тому, что вы, сравнительно молодая группа, «обскакали» всех именитых исполнителей и выиграли путевку на Евровидение?

Марат: Все были очень за нас рады, пожелали нам успеха. Сказали, чтобы мы непременно всех обошли на конкурсе!

А.М.: А как же ваши конкуренты по отборочному российскому туру, например, Кристина Орбакайте?

Жан Григорьев-Милимеров. 2 х фото Николая ШАРУБИНА

Слава: Мы с ней не виделись с тех пор. Но где-то в интервью она тоже сказала, что очень рада за нас. От многих артистов мы слышали только лестные высказывания в наш адрес. Мы ведь до этого года не принимали участия в отборочных турах Евровидения. А тут к нам подошел наш продюсер и сказал: «Ну как, ребята, есть желание попробовать свои силы?» Мы подумали, а почему бы и нет? Но откровенно говоря, мы не стремились обязательно выиграть, такого не было. Просто продолжали заниматься своей деятельностью, записывать песни, ездить на гастроли. Ну, а тут вдруг неожиданно получилось так, что из одиннадцати тысяч семисот восьмидесяти конкурсантов сначала осталось двадцать пять, а потом пять, в число которых вошли Орбакайте, Басков, Витас, еще один никому не известный музыкант и мы. И мы победили. Мы как раз летели на самолете в Алма-Ату, и продюсер позвонил каждому из нас на мобильный телефон и поздравил с победой. Ну, тут такое началось! Мы тут же достали три бутылки виски и начали шумно отмечать.

А.М.: Песня «Northern Girl» («Северная девушка»), которую вы привезете на Евровидение, — это ассоциация с Эстонией?

М.: А почему бы и нет?

А.М.: Что там за история с клипом на эту песню, почему его сейчас перемонтируют?

Пит: Вообще было снято два клипа: на англоязычный и русскоязычный вариант песни. Русскоязычный уже попал в ротацию музыкальных каналов, а англоязычный мы пересмотрели несколько раз и решили, что он не совсем соответствует нашим ожиданиям, как-то жутковато получилось. Вот мы его и перемонтируем.

С.: Клипы эти мы снимали в холодильниках, самых настоящих! Обычно на съемках бывает безумно жарко, дышать нечем, а тут было совсем наоборот. Замерзли все безумно. На съемочной площадке стоял наш продюсер с шубами, и как только один из нас заканчивал снимать свой отрывок видео, продюсер тут же укутывал его в шубу.

А.М.: Почему вы решили изменить название своей группы «Премьер-министр» на «Prime minister»?

С.: А это была уже не наша затея, а «личное достояние» нашего продюсера Евгения Фридлянда. Спросите у него.

А.М.: Евгений, это значит, что «Премьер-министр» отныне и вовеки веков будет называться по-английски?

Е.Ф.: Этот шаг был предпринят для нашего европейского прорыва. В России мы по-прежнему будем называться «Премьер-министр». Просто людям на Западе англоязычное название привычнее, ближе и роднее. Я советовался со своими англоязычными друзьями, и им очень понравилось название «Prime minister».

А.М. Ребята, вы уже слышали песни других участников Евровидения? Что вы думаете о своих конкурентах?

М.: Слышали, конечно. Очень неплохо выступают шведки.

Е.Ф.: Да, шведские «Afro-Dite» очень сильны. Великобритания тоже хороша. Что касается певицы, которая выступает за Эстонию, то поет она, конечно, недурно, но песня не очень. Какая-то она неоригинальная. Кстати, эта певица, кажется, шведка?

А.М.: Шведка.

Е.Ф.: И что, Эстония все равно будет болеть за нее?

А.М.: Разумеется. Ведь песня-то написана своими, эстонскими композиторами.

М.: Ой, наша тоже!

А.М.: Что, тоже эстонскими композиторами?

М.: Нет, в смысле своими, российскими.

Е.Ф.: Нет, один автор голландец – Ким Брейтбург. В общем, полный интернационал.

М.: У нас в группе, откровенно говоря, ни одного русского по происхождению нет. Хотя душой все мы русские.

С.: Возвращаясь к вопросу о соперниках: конкуренты у нас солидные, и все покажет конкурс. Но мы, конечно, приедем сюда за первым местом.

А.М.: А если возьмете первое место, не боитесь смертельно обидеть ваших предшественников по Евровидению – ту же Аллу Борисовну?

М.: Думаю, тогда в российском шоу-бизнесе будет гораздо больше недовольных, чем одна Алла Борисовна.

С.: Знаете, когда наша группа только появилась несколько лет тому назад, никто не воспринимал нас всерьез. Мол, коллектив-то неплохой, но нету шлягеров. А потом мы как выстрелили сразу несколькими хитами, все недоброжелатели сразу притихли. А теперь вот еще и Евровидение. Конечно, в лицо нам говорят только приятные вещи, желают удачи и так далее. Но за спиной, конечно, не все так уж искренне за нас радуются. Но это нормально. Ведь шоу-бизнес – это тот же спорт. Вспомните прошлую Олимпиаду, и все станет ясно.

А.М.: Не секрет, что существуют определенные каноны, по которым пишутся песни для конкурса Евровидения. «Northern Girl» тоже писалась по этим канонам?

Е.Ф.: Разумеется, есть некоторые нормы для российской и европейской поп-музыки, которые отличаются друг от друга. Свою песню мы создавали для того, чтобы устроить жаркое трехминутное цунами на сцене.

А.М.: Что ж вы тогда своих ребят в холодильники-то засунули?

Е.Ф.: Исключительно ради эстетики.

А.М.: Ваши родные приедут поддержать вас во время Евровидения?

С.: Жена приедет, а сынишка останется в России, он еще очень маленький.

М.: Я еще не женат, но у меня есть девушка, которая обязательно приедет поболеть за меня.

П.: Моя жена тоже, наверное, поедет со мной.

Жан: А у меня тридцать две жены и восемьдесят семь детей. Все приедут на Евровидение, и в зале не будет свободных мест.