«А живодеры будут процветать…»

Татьяна ПИСАРЕВА

О приюте для собак в Лаагри люди бывалые говорят, не сдерживая эмоций. С чем только не сравнивают это «заведение» – и с концлагерем, и с адом, и с логовом садистов, и это еще только самые мягкие выражения. В редакцию практически одновременно обратились жители таллиннских районов Мустамяэ и Копли, и их истории пугающе похожи.

11 августа возле дома по адресу Эхитаяте теэ, 78 остановился оранжевый микроавтобус Ford без особых примет с номером 166 TPP, водитель которого начал разбрасывать под балконами тряпки, пропитанные экстрактом валерианы – кошки сбегались на запах, их сразу же хватали металлическими щипцами и бросали в клетки. Хозяева некоторых животных пытались спасти своих питомцев, но получали циничный отказ. Постепенно на крик начали собираться жильцы окрестных домов, люди протестовали, однако водитель, отказавшийся назвать себя, продолжал делать свою работу. Машину узнали: этот фургон находится на службе у Koerte Varjupaik.

12 августа хозяйка похищенного кота Лилия Артеменко отправилась в приют выручать свое несчастное животное.

Что из себя представляет лаагриский приют, немецкой защитницей животных Кристой Шехтль во время ее визита в Эстонию было выражено в двух словах: лагерь смерти. Вопреки своему официальному названию, приют не является приютом в прямом смысле, это – настоящая душегубка. По сведениям одного из бывших работников приюта, имя которого в его интересах мы называть не будем, деньги, выделенные государством на содержание и лечение всех отловленных животных в течение положенных 14 дней, идут только на содержание тех собак, которых есть шанс продать. Некоторых приютских собак покупают финские туристы, которые посещают приют в выходные дни. Всех без исключения кошек, а также старых, «малоперспективных» собак убивают не по прошествии двух недель, а значительно раньше.

Вонь, грязь, в помещении, где содержатся вперемежку все пойманные кошки (как отловленные накануне, так и неделю назад), даже в жару наглухо закрыты окна. Склизкий пол. Подстилкой в клетках служат газеты, и сквозь проволочные полы экскременты и прочий мусор падает на головы обитателям «нижних этажей». Воды для питья в большинстве клеток нет. В это помещение Лилию Артеменко пустили неохотно. Женщина с трудом нашла своего кота среди засунутых в тесные грязные клетки измученных животных, больных, кричащих. Но все же смогла забрать его, заплатив 75 крон «за содержание».

В результате облавы 11 августа была поймана еще одна домашняя кошка, хозяйка которой смогла приехать в приют только 19 августа. Однако любимицу 78-летней женщины усыпили накануне, то есть на 7-й день.

14 августа оранжевый микроавтобус вновь появился в этом дворе. Под крик и плач очевидцев водитель хватал «все, что движется». Среди пойманных животных оказался и домашний кот, хозяйка которого гуляла вместе с питомцем во дворе. Вернуть животное водитель отказывался, игнорируя паспорт животного со штампом о прививке, до самого приезда полиции, которая постаралась уладить инцидент. Остальных кошек загрузили в машину и увезли.

Татьяна Л. – хозяйка некастрированного молодого кота, который с разрешения председателя товарищества дома по адресу ул. Теэстузе, 55 гулял во дворе и охотился на крыс и мышей, всегда возвращаясь на ночь домой. Кот пропал 8 августа. Именно в этот день на ул. Теэстузе, 75 проводилась облава: на запах валерьянки, как известно, пойдет даже самый закормленный кот. Хозяйка, узнав об этом, 19 августа позвонила в Koerte Varjupaik. Там сначала отрицали, что в указанный день проводилась «зачистка», потом сообщили, что да, было отловлено 15 животных и что их будут держать 14 дней. Татьяна отправилась в приют.

В тех клетках, которые ей предъявили вместе с обвинением в том, что только плохой хозяин выпускает животных на улицу без ошейника, Татьяна своего кота не нашла. Настойчиво приезжая несколько раз, несмотря на грубые отповеди, о судьбе кота она не узнала ничего. Ни у двух информаторов, ни у ветеринарного врача, который по понедельникам и четвергам приходит делать животным смертельные инъекции, — врач даже не взглянул на фотографию... От разговора с водителем фургона Татьяну отговорили – очевидцы утверждают, что он снимает с карнизов домашних доверчивых кошек.

«Что же касается ошейника, — говорит Татьяна Л., — то в приютских клетках сидят коты с лентами на шее. Информатор сказала, что они ждут хозяев. Но зачем же их ловили? Значит, наличие ошейника не дает никакой гарантии?» За все время визитов Татьяны в приют там было усыплено около 38 животных. Поискать среди них своего Татьяне не разрешили…

Жителей и Копли, и Мустамяэ, и других районов Таллинна волнуют практически одинаковые вопросы. Почему рыжий фургон приюта не имеет опознавательного знака? Почему от хозяев, потерявших питомца, стараются утаить информацию? Почему усыпляют раньше положенного срока? Почему вызовы «Шариковы» принимают от частных лиц, а не от квартирных товариществ? Почему не предупреждают о готовящейся облаве, чтобы жильцы могли забрать домой своих животных?

Разговаривать с корреспондентом «Молодежи Эстонии» и комментировать вышеизложенное администрация приюта отказалась, просто бросив трубку. Однако член правления Koerte Varjupaik Майе Лепп cообщила, что договор с Коммунальным департаментом в этом году заканчивается, и за право оказывать городу услуги этого рода будут бороться несколько фирм. Победитель выявится в результате конкурса. По мнению члена Эстонского общества гуманного обращения с животными Алексея С., «пока у нас нет соответствующих законов, животные по-прежнему будут страдать, а живодеры – процветать». Изменится ли что-нибудь после смены руководства? Увидим.

Усыпление животного обходится от 150 до 500 крон. Ежемесячно в Таллиннский собачий приют ловцы доставляют около 150 собак и 200 кошек. Приют получает 37 крон за каждое умерщвленное животное. За неделю в приюте уничтожают в среднем 25-30 кошек.