Родные стены

Ульяна ФАЛЕВА

На территории современной России проживает немало эстонцев и финнов, которые, несмотря ни на что, смогли сохранить веру и передать ее потомкам. Много пережившим и страдавшим в этой жизни людям активно помогает Финляндия.

В тот ноябрьский день все снова было окутано осенним туманом. Наш автомобиль медленно двигался проселочной дорогой по Волосовскому району Ленинградской области, расположенному на Ижорской возвышенности на северо-западе в двадцати километрах от границы Эстонии. Наш путь лежал в деревню Губаницы, где нас ожидал пастор Евангелическо-лютеранского прихода Святого Иоанна Крестителя Виктор Воронцов. Прибыв на место встречи, мы увидели красивое здание церкви, выполненное в лучших эстонских архитектурных традициях. Стены храма выложены из крупных валунов, скрепленных между собой мелкими камешками и гашеной известью; углы, арки, оконные и дверные проемы выполнены из кирпича. Венчала сооружение конусообразная крыша с крестом, обитая новой добротной жестью. Внешний вид здания церкви и близлежащая территория носили признаки благополучия.

Церковь в деревне Губаницы.
Располагалась церковь в середине погоста, пройдя по которому, мы отметили, что на надгробных плитах и крестах преобладали эстонские и финские фамилии.

На ступеньках храма нас встретил пастор. Это был молодой мужчина лет сорока, приветливый, с открытой дружелюбной улыбкой. Как выяснилось позже, Виктор — уроженец этих мест, детство его прошло на волосовской земле, отец его, ингерманландский финн, как и все его предки, родился и умер здесь же. Еще ребенком будущий пастор интересовался у своих многочисленных родственников, откуда они пришли на эти земли. Ответ был прост: «Мы жили здесь всегда!»

Пастор Виктор гостеприимно распахнул двери своего храма, и мы увидели внутреннее убранство церкви. Оно было типично для многих лютеранских храмов Эстонии и Финляндии, но отличалось новизной и свежестью отделки.

Был будний день, прихожане в храме отсутствовали, и пастор любезно согласился побеседовать с нами, а узнать хотелось многое.

На вопрос, почему храм расположен именно в этом месте, пастор пояснил: «Когда-то давно эта территория была очень густо заселена, поэтому в 1656 году был образован Губаницкий лютеранский приход, который через три года отметит свое 350-летие. Нынешнее здание церкви, уже третье, было построено в 1861 году архитектором Хаханном на средства барона Венеона. В девятнадцатом веке приход насчитывал примерно 7000 прихожан. Еще в начале двадцатого века служба здесь велась на двух языках — эстонском и финском (в настоящее время — на финском и русском). Приход жил полноценной духовной жизнью: совершались обряды крещения, венчания, отпевания усопших. Все закончилось в 1938 году».

Пастор Виктор Воронцов.
На долгие пятьдесят лет в храм пришли разруха и запустение. По словам пастора Виктора, в здании храма по очереди располагались конюшня, тюрьма, зернохранилище, лесопилка и даже общественный туалет. Так атеистическое государство демонстрировало свое отношение к религии.

Нас, естественно, интересовало, как удалось прихожанам в отсутствие церкви не только сохранить свою веру, но и передать ее потомкам.

Пастор рассказал, что в годы Второй мировой войны и послевоенный период вся приходская жизнь сохранилась благодаря самоотверженным усилиям эстонских и финских женщин, которые самостоятельно проводили, как умели, обряды крещения и отпевания на месте храма. Ситуация резко изменилась к лучшему в девяностые годы двадцатого века. Именно это время характеризуется возрождением национального духа ингерманландского народа. На помощь эстонцам и финнам пришли религиозные общества других стран. Главную поддержку оказывает Финляндия, а именно «Вилла Инкери» — общественная организация, специализирующаяся на выпуске игровых автоматов. Благодаря этой поддержке церковь может себе позволить после каждой службы угощать своих прихожан чаем со всевозможными сладостями. Для этой цели в храме имеется очень ухоженное и симпатичное кафе.

По словам пастора Виктора, церковь Ингрии поддерживает прочные связи с лютеранскими приходами Эстонии.

Личные дружеские отношения связывают пастора Губаницкой церкви с пастором Лютеранской церкви города Раквере.

Сегодня Губаницкий лютеранский приход имеет многонациональный состав. В основном это эстонцы и финны, но есть и украинцы, белорусы, русские, армяне. Не утрачивается связь поколений. В церковь на службу взрослые приводят своих детей и внуков. Звучит детское пение. А это значит, что источником неиссякаемой национальной силы во все времена и годы была и остается для эстонцев и финнов, по воле судьбы и Бога, оказавшихся на территории современной России, церковь. Именно здесь находятся корни могучего дерева жизни, возродившего дух ингерманландского народа и сблизившего людей разных национальностей, стран и культур.

Метта-Анетта Трэй. 4 х фото автора
Далее мы направились в не менее интересное для жителей Эстонии место, в деревню Кикерино все того же Волосовского района Ленинградской области, а именно в Кикеринский дом-интернат для пожилых людей и инвалидов, куда приезжают эстонцы и финны со всей России.

Нужно отметить, что данный социальный приют находится на земле, принадлежащей Евангелическо-лютеранскому приходу Святого Иоанна Крестителя и также финансируется на шестьдесят процентов организацией «Вилла Инкери». Когда-то он находился в бараках при церкви, где проживало шесть человек, но благодаря поддержке Финляндии в Кикерино смогли построить целый комплекс.

При виде многочисленных зданий приюта возникло ощущение, что мы попали в уголок Европы посреди России, так как все сооружения были построены на европейский манер.

Главное здание приюта было окружено маленькими домиками, похожими на те, что встречаются на базах отдыха в Эстонии и Финляндии.

Мы вошли в главное здание, где живут люди, нуждающиеся в постоянном уходе. Здесь нас встретили очень дружелюбно, всем хотелось пообщаться с гостями из Эстонии, но на многие вопросы, заданные эстонцам на их родном языке, они так и не смогли ответить, так как в памяти сохранили лишь его старые формы.

«Вам нужно поговорить с Меттой, — позвала нас директор приюта, финка по происхождению Анна Рауд. — Она чистокровная эстонка, но почти всю жизнь прожила на ингерманландской земле».

Историческая справка
Издавна в этих местах национальный состав был пестрым: здесь жили русские, водь, ижора, вепсы, карелы, эстонцы, а также ингерманландские финны, которые селились компактными группами и сохраняли лютеранскую веру. После завоевания Петром I Ингерманландии финны большей частью были обращены в казенных или государственных крестьян, только оставшиеся на территории нынешнего Волосовского района стали помещичьими. Известно, что православные эстонцы еще до 1703 года переходили в Ингерманландию, но наибольшее их переселение наблюдается после отмены крепостного права в России. Поэтому в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков здесь жило много эстонцев-арендаторов. Другая особенность этих мест в том, что с начала девятнадцатого века большинство имений Ямбургского и Петергофского уездов стало владениями дворян нерусского происхождения, в основном, выходцев из Прибалтики. Они считали честью служение России и особенно отличались на военном поприще. Живя в столице, бароны Эстляндии, Лифляндии и Курляндии начали приобретать имения недалеко от Петербурга, ближе к западным границам губернии.
Но на нашу просьбу назвать себя, Метта-Анетта назвала только имя и с трудом вспомнила фамилию, да и то девичью. Девяносто шестидесятилетняя жительница приюта, эстонка по происхождению Метта-Анетта Трэй, почти сто лет живет на Ингерманландской земле и закончит свой жизненный путь здесь же. Так же, как и остальные жители приюта, она не владеет современным эстонским. Несмотря на большое количество родственников, многие из которых живут в Эстонии, она изъявила желание доживать свои дни именно здесь. По ее словам это то место, где, не покидая своей родины, можно говорить на родном языке. Иногда навещающие родственники делают попытки уговорить ее вернуться домой, но дома, как она утверждает, не будет постоянного общения и такого хорошего ухода.

Практически все работники Кикеринского дома для престарелых имеют ингерманландские корни и владеют финским и эстонским языками.

9 августа Кикеринскому дому исполнилось 6 лет. Здесь проживают двадцать четыре человека: двадцать две бабушки и два дедушки, средний возраст которых — восемьдесят пять лет. По словам Анны Рауд, четыре места в приюте закреплено за ингерманландскими финнами и эстонцами из других регионов России: Карелии, Сибири и так далее.

Тут мне вспомнилось, что моя прабабушка, чистокровная эстонка, прожив всю свою жизнь в Волосовском районе и категорически отказывающаяся перебираться жить к своим сыновьям в Таллинн, узнавала, какие условия приема пожилых людей в приют. Условия были такими: нужно было быть по национальности либо эстонкой, либо финкой и отдавать приюту семьдесят пять процентов от получаемой пенсии. На оставшиеся двадцать пять имелась возможность попросить социального работника что-нибудь купить. Мы попросили Анну это прокомментировать.

«Не совсем так, — с улыбкой проговорила Анна. — Мы можем принимать так же и русских, проживающих на территории Волосовского района, так как на сорок процентов Интернат финансируется социальной защитой города Волосово, а вообще, на каком бы языке человек ни говорил, если он нуждается в помощи, то мы ее оказываем. В приюте очень хороший уход за пожилыми людьми. Если раньше у нас были четыре санитарки, работающие сутки через трое, то режим работы в настоящее время изменился. Сейчас мы работаем точно так же, как в Финляндии: две санитарки работают днем, две — вечером и одна — ночью».

Социальный работник приюта Сильва Кузнецова любезно согласилась провести экскурсию по многочисленным зданиям приюта. Среди современных построек возвышалось очень красивое каменное здание — как оказалось, когда-то оно принадлежало баснословно богатому барону Ваулину, имеющему завод по изготовлению керамической плитки и посуды. Сейчас в этом доме находится прачечная, а еще не так давно оно и являлось главным зданием приюта. Рядом с домом барона бегала огромная собака, привезенная еще щенком из Финляндии.

Миновав здание нынешней прачечной, мы направились к маленьким двухкомнатным домикам, где живут пожилые люди, которые еще могут сами за собой ухаживать. На крыльце нас встретила женщина лет семидесяти и пригласила войти.

Историческая справка
В древние времена территория Волосовского района входила во владения Великого Новгорода. В тринадцатом веке территория подвергалась вторжению рыцарей Ливонского ордена. Но в 1241 году русский полководец Александр Невский освободил край от захватчиков. В 1278 году Новгородские земли присоединили к Московскому государству. Неудачная Ливонская война, а затем разгром Новгорода Иваном Грозным привели к ослаблению северо-западных рубежей России. И в конце четырнадцатого века шведы завоевали часть русских земель, назвав эту территорию Ингерманландией, которая им принадлежала около ста лет. За это время за счет переселения скандинавских народов существенно изменился этнический состав населения
Очень уютные спальная и гостиная, современные душевые кабинки и полы с подогревом — за это можно отдать и всю пенсию, которая не является большой и в среднем составляет две тысячи рублей (около тысячи крон). Жительница домика, Айнэ Зубрицкая, рассказала, что в прошлом году отметила здесь свое семидесятилетие.

Во время прогулки по территории приюта Сильва рассказала, что на оговоренных в договоре шестидесяти процентах помощь Финляндии не заканчивается. Обычные жители этой страны высылают приюту продукты, одежду, памперсы и так далее. Одна пожилая женщина вяжет очень красивые пледы для Кикеринского дома. Но и это не все. Жители Финляндии приезжают сюда для того, чтобы разровнять землю, посадить траву, безумно красивые розы, построить беседку, выкопать бассейн, да много еще что сделать для переживших и страдавших в этой жизни людей эстонской и финской национальностей, живущих на территории современной России. А степень развития любого государства определяется отношением к старикам, детям и животным. И чем выше уровень, тем гуманнее это отношение к самым не защищенным членам общества.