«Мы живы, и это главное»

Элла АГРАНОВСКАЯ

В эти дни Русский драматический театр отмечает свой 55-й день рождения. Дата не настолько значительная, чтобы, как принято в юбилеи, приподняться до высокой патетики, но все же достаточно заметная. Во всяком случае, дающая повод поговорить с художественным руководителем Русского театра Эдуардом ТОМАНОМ на темы, скорее, вечные, нежели актуальные.

«Мы находимся в ситуации поистине уникальной»

- Десять лет из этих пятидесяти пяти вы несете бремя ответственности за творческую политику театра, и пришлись эти годы на время глобальных перемен. Согласитесь, есть о чем поразмыслить.

- И заметьте, наша ситуация поистине уникальна, ведь ни в Париже, ни в Пекине нет государственного русского театра. Даже на Брайтон-Бич нет государственного русского театра Соединенных Штатов Америки. Видимо, надо отдать должное тем людям, от которых в Эстонии это сегодня зависит, в частности, на самом верху, потому что при желании наше дело можно было с легкостью перечеркнуть. Ведь когда десять лет назад я вступал в должность, было твердое убеждение, что Русскому театру Эстонии осталось существовать, ну, совсем недолго.

- Откровенно говоря, лично меня это ощущение не покидает до сих пор.

- Не буду утверждать, что я такой законченный оптимист в этом вопросе, но, во всяком случае, сейчас не сказал бы, что нашему театру пора паковать чемоданы. При этом нам - как и остальным эстонским театрам! - приходится довольно сложно, потому что в Эстонии культура, которая прежде составляла национальную гордость, увы, оказалась не в почете. И именно в последнее время постоянно слышатся голоса, мол, зачем нам 10 государственных театров, пусть они сами себя окупают! Меж тем, по большому счету, следовало бы гордиться тем, что в такой маленькой стране - 10 государственных театров! И дело ведь не в том, что денег на них не хватает, они такие паразиты на теле государства - просто деньги эти не туда идут! И пора это понять, более того, все уже поняли. Но власти сейчас молодые, циничные: никогда такого не было, чтобы министр культуры, заняв свой пост, не собрал руководителей театров. До последнего времени все министры собирали, нынешний же открыто назвал приоритетными направлениями спорт и кино. У театра же деньги только отбираются, поэтому сегодня всем нам жить трудно. И, повторю, это действительно уникально, что наш Русский театр на сегодняшний день еще существует.

Сцена из спектакля «Призрак любви».

- Но есть и позитивные перемены. В прежние времена Русский театр жил какой-то отдельной, довольно замкнутой жизнью, а его главные режиссеры занимались исключительно внутренними проблемами. Сейчас в вашем зрительном зале всегда есть эстонская публика, а нынешнего художественного руководителя признают вне театральных стен не только на уровне его должности. Это же замечательно, что артист Русского театра играет в эстонском спектакле, да еще на эстонском языке!

- Мне не хотелось бы акцентировать свою значимость, тем более что и до вступления в должность художественного руководителя Русского театра я как актер был известен не только русской публике, поскольку приходилось выступать на эстраде, сниматься в игровых и телевизионных фильмах. Но главное мое дело - конечно, театр, и, не скрою, было приятно, когда главный режиссер театра «Студия Старого города» Георг Мальвиус пригласил меня в мюзикл «Оливер!», где теперь уже играю две роли...

«Мы сумели сохранить себя»

- На рубеже каких-то значительных событий, в жизни ли театра, или в своей личной жизни, наверное, приходится испытывать какое-то сожаление - о том, что утрачено, о том, чему не случилось свершиться...

Ценные моменты. Репетирует Анастасия Бедрединова (в центре). 3 х фото Николая ШАРУБИНА

- Пожалуй, больше всего сожалеешь о времени и о людях, которые безвозвратно ушли. И ребята, которые приходят к нам в студию, уже не знают, кто такая Фаина Раневская, им неизвестны имена Михаила Яншина и Алексея Грибова - какие великие были артисты! А когда Ростислав Янович Плятт, с тростью, в котелке, - это было не так уж давно, в начале 80-х, - входил на улице Горького в троллейбус, и не с передней площадки, где места для пенсионеров и должны уступить, а вместе со всеми - там всегда случайно оказывалось свободное место, и он садился, сложив руки на тросточке, и ехал две остановки, чтобы потом неспешно пройти через садик к своему театру Моссовета. Элегантный, недоступно аристократичный Ростислав Янович Плятт! А сегодня известные артисты рассказывают по телевизору все секреты профессии, и личная жизнь пошла на продажу - мне безумно жалко, что все ушло, ушла тайна нашей профессии. И, может быть, один из огромных плюсов здешней нашей жизни - в том, что мы сумели сохранить себя. И когда мы выезжаем на фестивали или на редкие гастроли в Россию, там всегда отмечают, что мы «какие-то не такие» - и речь на сцене какая-то более правильная, и сущность подлинно актерская... Быть может, многие из нас отчасти заложники ситуации, но все-таки мы здесь пока еще живем своими театральными иллюзиями, мы еще не попали в жернова, которые уже крутятся там, в Москве. Хотя, с другой стороны, именно там происходит развитие русской театральной школы, которое не под силу затормозить даже дешевой антрепризе. И тем более, надо отдать должное нашим актерам, которые в довольно жесткой конкуренции с этой антрепризой честно делают свое дело, играют не только в развлекательных, но и в серьезных спектаклях. Но безумно жаль, что очень рано ушли замечательные наши артисты Борис Трошкин, Светлана Орлова, Василий Бездушный - сегодня они могли бы быть настоящими звездами. И дай Бог здоровья Анастасии Касьяновне Бедрединовой, Вере Николаевне Федоровой, Евгению Ивановичу Власову, которые бережно хранят традиции нашей театральной школы.

«Мы переживаем состояние стабильности»

- Любой театр на своем веку переживает разные состояния - взлеты, застои, падения, короткие всплески... У нашего Русского драматического, на ваш взгляд, сейчас какой период?

- Нынешнее состояние я бы назвал промежуточным, и, на мой взгляд, оно носит позитивный характер. Периодом взлета можно было считать то время, когда у нас в репертуаре появился такой спектакль, как «В Москву! В Москву!». Вот это действительно взлет - когда все, даже те, кто не занят в спектакле, понимают, что случилось событие, и чувствуют себя причастными к нему. Или, скажем, появление спектакля «Идиот», когда первые десять спектаклей шли с аншлагом, что в нашей ситуации явление редчайшее. Совсем же плохая ситуация, когда театр никому не нужен, когда в него заходят лишь иногда. Сегодня, к сожалению, наши залы не ломятся от публики. Но не ломятся они и в других театрах. Не хочу сказать ничего плохого, причиной тому не качество спектаклей, а место нашего проживания: мы живем в маленькой стране, где нет бурного потока приезжих, благодаря которым переполнены многие театры Москвы. Но у нас точно есть преданные зрители, наши поклонники, наши друзья, которые всегда ждут от нас открытий, радуются нашим успехам и всегда готовы разделить с нами переживания, когда что-то не получается.

Мне кажется, мы находимся сейчас в состоянии стабильности, и это тоже очень важный фактор, ведь добиться такого нелегко. Мы должны делать восемь спектаклей в год, это много. При этом мы можем позволить себе пригласить и достаточно известного режиссера, и сделать что-то более скромное. Мы единственный театр в Эстонии, который каждый год делает два новых спектакля для детей, и, уверен, наши юные зрители счастливы.

Будем откровенны, 55 лет - не круглая дата. Мы хотим отпраздновать это скромное событие «капустником», мы хотим пригласить в этот вечер наших друзей, мы хотим показать, что мы живы. А даст Бог - придем и к большому юбилею.