На разных полюсах

Две взаимоисключающие тенденции со всей очевидностью присутствуют в отношениях Эстонии с Россией. Одну тенденцию определяет чистый прагматизм, вторую — умозрительность. Одну тенденцию диктуют экономика и предпринимательство, вторая осложнена многими превходящими, большинство из которых лежит в сфере историко-психологической.

Деловое предложение

На минувшей неделе в Таллинне прошла конференция «Россия и Эстония: отношения в контексте новой Европы», где российским предпринимательским кругам был представлен план развития и расширения АО «Таллинна садам». Выступая перед участниками конференции, сообщила газета Postimees, председатель правления «Таллинна садам» Рихо Расманн сообщил, что на ближайшие пять лет предприятие планирует инвестиции в 250 миллионов евро, что позволит увеличить объем товаропотока с нынешних 38 миллионов тонн до 50-55 миллионов уже к 2007 году. «Порт Мууга — лучшее из того, что нам осталось от Советского Союза», — цитирует газета Расманна.

В Мууга почти 200 гектаров свободной площади, в которую можно вкладывать капиталы и полезные идеи. При том что соперничать в масштабах с Петербургским портом Мууга не может, его терминалы способны помочь тому, чтобы не возникали пробки на российском грузопотоке через Питер. Похоже, что именно бизнесмены лучше помнят и чаще говорят о культурной близости Эстонии и России, о хорошем экономическом потенциале и стабильности отношений, чем политики. Они заинтересованы, чтобы инвестиции в Эстонию делали прежде всего российские собственники товаров, а не посредники, чтобы логистическое звено было более эффективным.

Известно, что через порт Мууга движутся в основном нефтепродукты, но наши предприниматели стремятся расширить номенклатуру товаропотоков. В прошлом году в Мууга появился российский «Кузбассразрезуголь», появился и соответствующий терминал. Есть задумки привлечь сюда и металлопроизводителей. Одобрена программа строительства для них специального терминала. В 1999 году через порт проходило два миллиона тонн металлопродукции, сейчас всего лишь 350 тысяч тонн. Шансы увеличить этот показатель упускать нельзя, порт позволяет это сделать. Интересного и привлекательного в планах по Мууга немало: например, план создания здесь центра логистики и промпарка с перспективой инвестиций в 70 миллионов крон. Для России это неплохой вариант пути в страны ЕС. И еще: российское сырье, переработанное здесь, можно будет клеймить маркой «Сделано в ЕС».

Инициативы «гуманитарной» сферы

Еще одну их модификацию озвучил в Eesti Päevaleht обозреватель Каарел Таранд, выразив в первых же строках своей публикации удовлетворение тем, что, наконец, МИД Эстонии направил коллегам в Россию ноту, требующую разъяснить, касается ли одобренный в РФ одиннадцать лет тому назад закон о выплате компенсаций репрессированным тех эстонцев, которые тоже были репрессированы и подневольно работали в лагерях. По реакции России на запрос обозреватель надеется определить, стали ли ее отношения к Эстонии достаточно теплыми.

Далее, правда, следует оговорка: даже если Россия проявит великодушное намерение возместить страдания наших граждан, вряд ли в ближайшие годы выплаты им произойдут. Политическая декларация одно, практика другое. Не исключено, что взамен от Эстонии потребуют что-нибудь. Византийской хитрости Москве не занимать. В огромной империи ничего случайно не делается — даже «клоуны выступают там по кремлевскому сценарию».

Поясняя суть претензий жертв сталинских репрессий, автор подверстывает к ним также ветеранов афганской войны и Чернобыля. Их права нарушены были принудительной отправкой на войну в чужую страну и в кризисный очаг. По тому же принципу принудительности оккупационный режим репрессировал десятки и сотни тысяч людей, призывая их на срочную службу в красную (советскую) армию.

Неважно, что это соответствовало тогдашним законам, что «каждый из нас ставил свою подпись под какой-то там бумагой». И как бы ни было со срочниками-подводниками или ракетчиками, а большинство принужденных призывников делали чисто гражданскую работу — были охранниками тюрем, стройбатовцами, возводившими дома и прокладывавшими дороги. Все они получали от 3 до 7 рублей в месяц в то время, когда средняя зарплата была 150-200 рублей, а рубль официально стоил полтора доллара. Настоящий рабский труд!

Обозреватель предлагает всем срочникам, служившим в оккупационной армии, по примеру стариков — жертв сталинских репрессий собрать свои претензии к России. И пусть вероятность получить компенсацию мала, но это был бы их — народных масс — вклад в поддержку политики правительства Эстонии в отношении России.

Россия считает себя вправе предъявлять нам претензии, выдвигать семь условий по гуманитарным вопросам, пишет Таранд, и мы могли бы на переговорах встречно выдвинуть нечто аналогичное. Например, требования солдат принудительной службы. Их наберется немало.

Если Россия считает, что может предписывать Эстонии то, какие у нее должны быть законы, почему бы и нам не надавить на российское правительство? Если эстонскому правительству давить не слишком удобно, то сбором претензий могла бы заняться какая-нибудь неправительственная организация. А если у России появятся на это претензии, правительство сможет развести руками: в демократическом государстве невозможно запретить ни одну гражданскую инициативу.

С собранными претензиями можно будет обратиться в какой-либо московский суд, а не добившись там справедливости, обратиться к Европе. В любом случае у нас тоже есть свои «гуманитарные вопросы», констатирует Таранд и, завершая умозаключения, пишет: Россия всегда имеет в запасе законопроект, расширяющий права русских; например, хотя бы ее разговоры о том, что демократическая Европа обязана установить безвизовый режим передвижения для российских граждан.

Вот и своди как хочешь дела с претензиями. Т.А.