Американский дневник

Владимир ЛИПОВСКОЙ,
пенсионер

По объявлению в газете - «Фирма N предлагает работу в Америке в сфере услуг, средняя зарплата 1500-1600 долларов в месяц» - мы с дочерью, изменив все свои планы, подали на американские визы и, к нашему счастью, получили их спустя неделю после подачи необходимых бумаг. Хотелось и Америку посмотреть, и подзаработать.

Америка встретила солнечным, бодрым, радостным октябрьским днем. В аэропорту Нью-Йорка ждали представители таллиннской фирмы, посадили в машину и повезли в центр. От вида на Манхэттен перехватило дух: «Чужая планета, сказка наяву, одаренная Богом земля», — с восхищением думал я, взирая на небоскребы, на Бродвей, на 6-ю авеню... Это было поэтическим началом, впереди ждала проза, оказавшаяся отнюдь не романтичной. С меня попросили еще 250 зеленых, кроме трехсот ранее отданных таллиннской фирме и 115 за автобусный билет, посадили в автобус и отправили восвояси. Как говорят американцы: все о’кей! И я помчался по Америке навстречу судьбе. Мне и в голову не пришло, что русские газеты в Америке ценой по четвертаку битком набиты объявлениями с предложениями о работе, но продаются только в крупных городах, где значительна русскоязычная диаспора, таких, как Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфия, Сан-Франциско. И стоило лишь купить газету, чтобы подыскать себе оптимальный вариант на рынке труда. В первую очередь экономя целых 1100-1200 долларов на двоих — сумма, согласитесь, немалая даже для богача, вместо того, чтобы с легкой руки отдавать ее сердобольным «фирмачам», которые «ночей не спят», думают, как увеличить ваши банковские счета.

Итак, все по порядку. Как я уже говорил, купив в Нью-Йорке билет за 115 долларов, я добрался до Кентукки — столицы Луисвилля и через 21 час езды был на месте. Там меня встретил другой деляга (уже непосредственный работодатель), посадил в машину, отвез вначале в одну ночлежку, потом, передумав, этим же вечером перевез в штат Огайо. Там, кроме меня, уже было четверо таких же любителей разбогатеть. Двое оказались земляками из Пярну, ребята лет 30, кстати, уже 3 месяца «точившие ножи» на того самого нью-йоркского представителя таллиннской фирмы, чтобы свести с ним счеты за все «хорошее».

Итого, четверо мужчин и одна женщина под одной крышей из двух комнат и маленькой кухни. Мои пярнуские земляки и еще один эстоноземелец жили «семьей». Дама из Москвы с ярко выраженными восточными чертами лица и я оказались «одни на льдине». Теперь я остановлюсь на весьма верной черте быта наших соотечественников в Америке.

По каким именно признакам объединяются в «семьи» там, в Америке? Я бы сказал, по шакальим, по тюремным, где каждый по своим интересам ищет себе безопасность, — так легче выжить, разобраться с врагом, поставить под свою зависимость, а то и вовсе задушить как конкурента. Впоследствии я встретил немало иноземцев — поляков, венгров, чехов, словаков — с ними жить легче, они далеки от интриг, сплетен, сутяжничества, не одобряют компанейщину.

Работали мы на уборке супермаркета по ночам. Магазинчик эдак с наш стадион, к утру его надо выдраить до блеска. Спустя неделю меня перебросили в штат Индиана, где и встретился с моим «старым добрым» знакомым, рассказами об Америке которого я так восхищался, гоня такси из Таллинна в Пярну. «Здравствуйте, какая встреча, вот уж не ожидал, что будем вместе работать!» «Виктор», — отозвался мой пярнуский визави и покосился на меня злобным взглядом. С этого момента моя жизнь превратилась в сущий ад. Все, что бы я ни делал, все было для Виктора не так. Я неправильно держал в руках мапп (по-нашему, швабру), не находил грязь там, где добродушные американцы не трогали ее с момента открытия магазина, использовал не те моющие средства, не знал, что такое гарвич (по нашему — мусор), не умел «бафарить» и «стриновать». Он умудрялся увидеть упавшие с чьих-то гениталий волоски на полу в туалете и, ткнув меня носом, кричал: «Мы тебе не заплатим, бери специальную щетку и начинай мыть туалет заново... Там все грязно, на полу волосина...» Я не знал, что сказать, такое я встречал впервые. Можно было собраться и уехать, но куда? Или, взяв палку вправить ему мозги, но главной причиной терпения были деньги, вложенные вначале и уже заработанные, но еще не полученные здесь. Плата за отработанные первые две недели ложится на «депозит», это сдерживает рабов от бегства. 600 долл., вложенные вначале, и 750 долл. за первые две недели, положенные на «депозит»: итого 1350 долл. плюс 1300 уже вложенных ранее, кто бросит такие деньги даже ценой собственного здоровья?! А заодно это держит тебя в полной зависимости от работодателя и его холуя. На случай, если вздумаешь сбежать или не угодишь барину и тебе будет объявлено, что американский нужник ты вымыл неквалифицированно! И не тем моющим средством, а потому получишь штрафные санкции. В общем после встречи с земляком на американской благодатной земле ровно через неделю я оказался на грани инсульта, еще через неделю — на грани инфаркта, а спустя 40 дней после полнейшего психического и физического истощения я упал, силы ушли.

С горем пополам я встал на ноги и бежал из Индианы в Вирджинию. Здесь устроилась на работу по уборке номеров в гостинице моя дочь. Из обещанных ей в Таллинне 300-350 долл. в неделю она получала 150. Обстановка в колонии, а жило здесь порядка 40 русскоязычных, была не простой. Мои соотечественники постукивали друг на друга «смотрящему»: т.е. главному хозяйскому холую, получая за это дивиденды в виде дополнительных часов, или так называемый здесь «подработки». Шефу докладывалось (точнее, доносилось) буквально все, и тот, кто был порядочен, безвинно страдал. Кто попроще, а среди них немало «бабушек», которым новые заработки ранее и во сне не снились, утверждали себя в Америке таким вот способом. Если ты высказал что-то свое и не поддакнул — судьба твоя была предрешена. Быть просто самим собой в русскоязычных колониях нельзя. Для того, чтобы быть независимым, требуется знание языка, второе, так называемый «сошл» — разрешение на постоянное проживание. И тем
безысходней твое положение, когда ты не ведаешь, кому не приглянулись твое лицо, твоя эрудиция, а быть может, и христианская душа. Я повторюсь: там, где запах денег, христианские заповеди забываются начисто, и все это при «внутреннем благородстве, порядочности и внешней простоте». Так что соответствующие выводы делайте сами.

Теперь об американцах. В большинстве своем это добродушные, веселые люди. Работать с ними приятно. Поддержат, покажут свое дружелюбие, и не в счет, если твой английский из 20 слов. Самые распространенные — это sorry и o’key. Американец не уволит вас без причины с работы, не заплатив. Труд в Америке ценят высоко, любой. Но более всего мне понравилась американская полиция, великодушная и корректная. Просто так, от нечего делать не остановят ни в городе, ни на автобане. Но если потребуется помощь — сделают все возможное.

Всего я проехал 15 американских штатов. Из городов, кроме Нью-Йорка, понравился Питсбург, штат Пенсильвания. Словами не расскажешь, надо увидеть.