Когда наказаны все,

наказание перестает быть позором, а для некоторых даже становится доблестью. Истина карамзинских времен получила неожиданное подтверждение в наших условиях. Почему?

Ответ на вопрос дает в своих размышлениях бывший министр юстиции Мярт Раск, озаглавив свое выступление в газете Eesti Päevaleht «Мифы справедливости».

Худшим из того, что можно пожелать независимому государству, пишет автор, является абсолютная регламентация вся и все, когда поведение делится только на плохое и хорошее, а каждый поступок и каждое слово имеют юридическое значение и юридические последствия, чтобы кто-то, обладающий полномочиями, имел право распоряжаться и приказывать. А если приказ не выполняется, наказывать.

У нас есть мыслители, серьезно полагающие, что с помощью законов можно все без исключения расставить по местам, моментально изменить установки, а если надо, то и истины. Мы строим правовое государство, противопоставляя его государству чиновничьему, полицейскому, судебному. Три последних — те, кто может распоряжаться и приказывать. И карать.

Разумеется, чиновник, полицейский, судья жаждут прописанных до мелочей норм и как можно больших полномочий ради исполнения любимой работы. Противоестественно, если большая часть общества находится в конфликте с действующими установлениями. Но такова ситуация с Законом о дорожном движении. На словах мы осуждаем лихачей, пьяных за рулем, но втихомолку сами поступаем аналогично им.

Юридические формулировки «превышение допустимой скорости» и «управление в нетрезвом состоянии» звучат пресно по сравнению с «пьяный за рулем» или «лихач». Выходит, если следовать обычной речи, каждый бодрствующий гражданин должен гневно осуждать любого нарушителя. Но все не так. Гневно осуждать не будет до тех пор, пока цел сам и его автомашина.

Раздвоение морали реальной жизни и правопорядка в известном смысле неизбежно. Через устранение противоречий между прописанным правом и практикой жизни развивается правопорядок, но оно не может базироваться на ложном представлении, будто абсолютно все должно быть регламентировано. Раздвоение морали в вопросах дорожного движения произошло не от разницы словоупотребления в законе и обычной жизни, а от нашей неспособности понять тенденции развития и перемены, произошедшие в обществе.

Если лет десять тому назад считалось: чем меньше участников дорожного движения, тем движение безопасней, то сегодня массовое дорожное движение этим правилом уже не отрегулируешь. Вводя все новые правила и наказания за нарушения, мы дошли до того, что практически все, кто имеет водительские права, и пешеходы за что-то были наказаны. Если ты не значишься в регистре наказаний, то тебя вроде бы даже и вообще не существует.

Я не оправдываю нарушителей, пишет Раск, но считаю неприемлемым то, что регистр наказаний используется у нас как рычаг при формировании имиджа, аргумент в политической борьбе за позиции. Важно не то, что премьер-министр тоже значится в регистре нарушителей, а то, что мы считаем такое положение нормальным. А нормальным считаем, потому что сами числимся в этом регистре. Тут явный правовой нонсенс.

Ветеранам — идеологам организации дорожного движения может казаться, что нам требуется еще больше ресурсов для осуществления надзора, наказаний, регистрации нарушений, но я думаю, что этот тупиковый путь правовой регуляции нами уже пройден до конца. Если нарушители все, нарушение становится нормой. Законодательная норма теряет убедительность и остается или длить существование двойной морали, или направлять ресурсы общества в иное русло. Например, вместо наказания вводить обучение.

К юридическим мифам относится и представление, будто при отсутствии регламентаций народ немедля поведет себя бездумно. Не поведет! Несколько лет назад, когда из-за огрехов в законотворчестве пару дней не действовали правила дорожного движения, все светофоры продолжали работать, а участники дорожного движения реагировали на них не хуже, чем при действовавших правилах, хотя многие знали, что за нарушение никакого наказания не последует.

Здравому смыслу должны подчиняться все правила и ограничения. Разумно ли полицейским проводить замеры скорости на прямых широких шоссе? Дорожной полиции, конечно, проще находить такие безопасные места, где здравый смысл водителя выбирает скорость, соответствующую ситуации, тем самым он вступает в противоречие с общими ограничениями и оказывается в регистре наказаний. Но какова цель дорожных ограничений — обеспечивать безопасность движения или служить пополнению регистра наказаний? Вопрос выбора.

Похоже, что мы выбрали второй вариант. Здравомыслящий человек на плохой дороге спешить не станет, хотя мог бы, поскольку наказания за это не предусмотрено и стражи порядка на ней не бдят. Разумеется, полицейский хочет выполнять свою работу хорошо. А что считать хорошей работой — решает его начальство. Единственное, чего в ней не должно быть — это сдельщины.

Преувеличивая значение правовой нормы, мы нарушаем ее баланс со справедливостью. Большинству людей должно принадлежать неотъемлемое право чувствовать себя законопослушными. Если же это большинство чувствует себя нарушителями, виновными, то тогда мы имеем дело уже не со свободным обществом, а с местами, где вся жизнедеятельность регламентирована до мелочей. Т.А.