Остановка по требованию

В период разгула популизма важных решений не принимают

Илья НИКИФОРОВ

Директор Балтийского центра исследований России Владимир ЮШКИН комментирует газете «Молодежь Эстонии» ближайшие перспективы развития эстонско-российских отношений.

— Порой у нас в Эстонии трудно провести грань между научными исследованиями, цель которых лишь досконально знать объект изучения, и политическими рассуждениями, призванными убедить, что, например, политику в отношении России нужно вести так, а не иначе...

— Мы по основному профилю своей деятельности занимаемся изучением России, т.е. должны каждый день с высокой степенью вероятности давать политический прогноз, знать, какие внутренние пружины и какие конкретные фигуры влияют на принятие решений и кто формулирует эти решения. Внутриполитическая ситуация в Эстонии нас в этом отношении совершенно не волнует – это не тема нашего изучения. Российско-эстонские отношения для нас тоже играют прикладную роль. Все-таки наша задача состоит в том, чтобы адекватно отслеживать ситуацию в России – как и что там происходит. Мы ни в коем случае не даем даже рекомендаций. У нас нет такой задачи. Те материалы, которые мы распространяем, не содержат никаких рекомендаций, а только чистую, многократно проверенную информацию. Мы изучаем политические процессы в России, если можно так выразиться, с технологической точки зрения. Мы просто показываем технологию того, что и как там происходит.

— Выступление в Тарту посла России Константина Провалова, художественно выражаясь, стало холодным душем для тех, кто уповал на скорейшее улучшение российско-эстонских отношений.

— Если бы я был послом России в Эстонии, я бы высказался точно так же. В этом и состоит задача посла, чтобы, находясь в стране пребывания, стимулировать встречные процессы. Поэтому нельзя сеять никаких иллюзий. С другой стороны, к любому дипломату я отношусь и через призму великих учителей дипломатии. Талейран говаривал, что язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.

Нужно оценить и понять, какое место действительно занимает Эстония в спектре задач, которые решает Россия. По моему глубокому убеждению, это место далеко не главное. У России сейчас вообще сложная геополитическая ситуация. Ее геополитические проблемы, скажем, на Дальнем Востоке и в Сибири, на юге и внутри СНГ – вот действительно проблемы, определяющие ее будущее.

Возьмем Дальний Восток. За Уралом в России живет 18 миллионов человек. На Дальнем Востоке – пять. А на северо-востоке Китая 100 миллионов безработных, которые уже инфильтруются в российский Дальний Восток. Вот реальная проблема, которая в ближайшие 50 лет окажется самым серьезным геополитическим вызовом для России.

Возьмем южные рубежи России, где определяющим является мусульманский фактор. Если бы американцы не были допущены в Среднеазиатский и Кавказский регионы, то Россию ждала бы большая война на юге.

Еще одна проблема — институты СНГ практически недееспособны. Если взять силовую компоненту СНГ, то единственной дееспособной структурой является объединенное командование ПВО.

Если мы возьмем западное направление российской внешней политики, то все решения, которые принимаются в администрации президента, принимаются исключительно в контексте отношений России с Евросоюзом. Угроз со стороны Балтийских стран для России действительно не существует. Поэтому-то в 2002 году на 30 процентов были сокращены российские вооруженные силы в Северо-Западном регионе: и пограничные войска, и сухопутные войска, и флот.

В Прибалтике у России остаются две проблемы. Проблема сохранения особого района в Калининграде и проблема адаптации ДОВСЕ (Договор об ограничении обычных вооружений в Европе. – И.Н.) для вступающих в НАТО Балтийских стран. Последняя проблема — чисто техническая, и для ее решения нужно только время. А вот первая проблема действительно сложная, потому что России из соображений политического престижа нужно демонстрировать присутствие своего флага на Балтике. Для баланса вооруженных сил в Европе это никакого значения не имеет. А для демонстрации флага приходится содержать калининградскую группировку. А тут всплывают еще две проблемы – транзит через Литву и паромное сообщение с Петербургом. Чтобы все это организовать, нужны очень большие деньги.

Если только военную группировку вывести и этот регион останется внутри ЕС, то народ там, исходя из различий в уровне жизни, просто начнет «присоединяться» к одной из стран ЕС. Возникнет региональная нестабильность, а Польша и Литва вряд ли захотят подобных внешнеполитических неприятностей.... Но и эта проблема не относится к геополитическим, а скорее, к техническим, которые нужно отрегулировать.

Через год Эстония окажется восточной границей Евросоюза. Мышление в этой ситуации должно стать несколько иным. Мне кажется, нашу восточную политику нужно строить так, как это делают Скандинавские страны, а именно: как отношения Евросоюза с Россией, через реализацию масштабных региональных программ ЕС, таких, как «Северное измерение».

— По-вашему, выходит так, что страны Скандинавии рассматривают свое взаимодействие с Россией как взаимодействие Евросоюза и заинтересованы в этом, чтобы, говоря прямо, переложить ответственность за долгосрочное развитие этих отношений с Хельсинки, Стокгольма, Копенгагена на Брюссель для того, чтобы между собой по поводу российской политики не конфликтовать? Есть большой босс, и он решил...

— И это правильно, потому что стоит вопрос о безопасности границ ЕС, и поэтому нужно создавать соответствующий климат, втянуть соседние регионы в совместные проекты, выровнять экономические и социальные потенциалы. Если на границе не будет перепада, то и отношения сложатся нормальные, добрососедские. Это очень умная тактика. Если бы Эстония как будущий член Евросоюза инициировала такие проекты, это действительно было бы видно на международной арене.

- В самой России отношение к расширению ЕС самое противоречивое. Президент Владимир Путин выступает с одними заявлениями, министры правительства с другими, ведущие политики с третьими. Например, лидер СПС Борис Немцов, будучи в Таллинне, заявил нашим журналистам, что Эстонии не стоит вступать в ЕС, в котором, по его мнению, слишком много бюрократии.

- Во всем этом выражается общая российская проблема — многоподъездность российской внешней политики. Есть кремлевский подъезд, есть подъезд МИДа, подъезд Госдумы и т.д. Раньше их уравновешивало и согласовывало Политбюро ЦК КПСС. Российские чиновники до сих пор не поняли, что позиция ЕС достаточно самостоятельна, и считают, что можно играть на противоречиях между странами — членами Евросоюза. Почему-то в Москве считают, что то или иное заявление Берлускони, Ширака или Шредера способно повернуть политику ЕС в целом. Это не так.

— Тем не менее среди российской элиты довлеет скептическое отношение к Европе. Преобладает убеждение, что из расширения ЕС ничего толкового не выйдет, внутренние проблемы разрушат европейское сообщество, да и сама Европа откровенно вырождается...

— Все это объяснимо. Если вы посмотрите исследования российских социологов, в частности ВЦИОМ, то процессы, происходящие в головах россиян, обескураживают. Скажем, порядка 60 процентов россиян хотят жить при плановой экономике, столько же оценивают деятельность Сталина и Ленина положительно, многие хотят восстановления СССР. А электорат СПС и «Яблока» составляет лишь от 7 до 10 процентов. Это молодое поколение, хорошо образованное и научившееся само зарабатывать деньги.

Элиты лишь проецируют эти общественные настроения. Механизм тут примерно такой же, который определил оценки высокопоставленных российских военных операции США в Ираке... До начала и в первые дни операции российские военные уверяли, что американский солдат изнежен и не может воевать без теплого ватерклозета, что потери антисаддамовской коалиции составят несколько тысяч убитыми, а война затянется на долгие месяцы.

Хотя есть и те люди, которые реально принимают решения и которые толкнули Путина к стратегическому партнерству с Америкой. Если посчитать стратегические угрозы, которые окружают Россию со всех сторон, то он все-таки правильно выбрал партнером Америку. В его ближайшем окружении есть та группа людей, которая дает ему стратегически правильные советы.

— Вы считаете, что Россия не угрожает ни Европе, ни странам Балтии?

— Я не вижу в России силы, которая могла бы изменить сложившуюся структуру власти. Я не верю, что там в ближайшей перспективе возможна контрреформация, а сложившийся вектор путинской внешней и внутренней политики я считаю благоприятным для Эстонии.

Уровень безопасности в Балтийском регионе не понижается, несмотря на многое декоративное, что существует во внутриполитическом устройстве России. Ну, невозможно там сделать совершенно демократичный парламент, потому что там нет настоящих партий, кроме КПРФ и СПС. Все остальное квазипартии. Там нет институтов гражданского общества. Пока. Ведь любая реформация в России это очень длительный исторический процесс.

Когда мы увидим, что в России появится сила, способная конкурировать с Путиным и имеющая целью контрреформацию, то тогда это будет представлять для нас опасность. Пока такой силы не видно.

— Россия активно готовится к выборам в Государственную думу и затем к выборам президента. Как могут сказаться выборы на развитии эстонско-российских отношений?

— Я считаю, что в период, который начался нашими парламентскими выборами и закончится президентскими в России, вообще никаких подвижек в отношении стран не произойдет. Не бывает такого, чтобы в период разгула популизма принимались какие-то серьезные межгосударственные решения. Не надо ожидать до марта 2004 года, что произойдет нечто кардинальное в наших отношениях в худшую или в лучшую сторону.

— Надо ли понимать, что даже ратификация Договора о взаимозачете пенсионного стажа в российской Госдуме будет отложена на потом?

— Это технический вопрос, не влияющий на взаимоотношения стран, и он вполне может пройти.

— Спасибо за беседу.