Фига в кармане

Илья НИКИФОРОВ

Проведенный в старших классах эстонских школ и гимназий своего рода референдум продемонстрировал неожиданные для профессиональных политологов и социологов результаты. Большинство русских старшеклассников высказали Евросоюзу свое «Нет!».

Газета Postimees пишет в своей редакционной статье, что профессиональные исследователи общественного мнения скажут, что и методика такого игрового референдума ненаучна, и результаты сомнительны, но именно тем молодым людям, которые сегодня испытывают евроскептицизм, и предстоит жить в будущей Эстонии.

Интрига, заложенная в результатах школьного еврореферендума, заключается в том, что общее соотношение среди старшеклассников из 90 русских и эстонских школ — 65 процентов за евроинтеграцию и 33 против – примерно соответствует циркулирующим прогнозам в отношении будущих результатов голосования. Зато русские старшеклассники неожиданно повернулись спиной к Брюсселю. Как утверждает Postimees, некоторые русские гимназии высказались против евроинтеграции практически единогласно. Тогда как большинство эстонских гимназий поддержали евроинтеграцию.

По словам известного социолога Юхана Кивиряхка, результаты игрового референдума оказались для него полной неожиданностью: «В той степени, в которой я исследовал этот вопрос, серьезных различий между эстонцами и неэстонцами в отношении Евросоюза не было». Социолог полагает, что протестное голосование русских гимназистов, возможно, было вызвано слишком эстоноцентричной европропагандой и одновременно попытками разыгрывать «русскую карту».

Русская гимназическая молодежь уже не первый раз ставит в тупик эстонских политиков своим не вписывающимся в стандартные схемы поведением. Достаточно вспомнить, что протесты русской молодежи против бомбардировок Югославии резко подстегнули программу интеграции. Ожидаемый эффект не наступил. Молодежные сообщества в последние годы существенно поменяли свое лицо. Они стали шире и динамичнее благодаря Интернету и культуре чатов. Наряду с общепризнанным информационным пространством – радио, телевидением, газетами и интернет-сайтами – вовсю развилось и другое информационное пространство – неофициальное, наполненное неофициальными фактами и собственными оценками.

Наши политики могут сколько угодно отрицать связь наркомании в среде русской молодежи и недружественной к ним национальной политики. Русская молодежь знает, что на самом деле это так. Она знает, что у нее меньше возможностей для образования и карьеры, что на государственной службе ее не ждут, что их старшее поколение беднее эстонцев и т.д. и т. п. Отсюда и протестный характер голосования на игровом референдуме.

Агрессивная европропаганда не нравится многим, но в случае русской молодежи эффект отторжения удваивается тем, что источником пропаганды является власть. Власть, которая, даже стиснув зубы, не готова демонстрировать дружелюбие именно к русской молодежи. Поэтому все, что идет от власти, встречает заведомо скептическое отношение. Топорная и прямолинейная поддержка власти со стороны чиновников Евросоюза тоже работает против сторонников присоединения к ЕС. Брюссель официально просто не замечает, игнорирует проблемы именно русской молодежи: образование на родном языке, проблему безгражданства и.... В общем, в Эстонии самое демократическое законодательство. Более того, чувствительная подростковая психика болезненно реагирует на полное отсутствие политкорректности – а иногда просто хамство наших политиков, как только речь заходит об отношениях с Россией и русскими.

И, наконец, успокаивая себя утверждениями, что интеграция «в эстонское общество» идет успешно и по плану, официальные еврооптимисты просто в голову не берут, что с русскими молодыми людьми нужно вести постоянный диалог, не только пытаться вдолбить им в головы «полезные для государства» идеи, но слушать и слышать их мнение. Они все равно найдут способ заявить о себе. Лучше, конечно, чтобы способы эти отличались от выбранных 30 марта на улице Кентманни.