Новые измерения

Традиционный отчет «Эстония в человеческом измерении», опубликованный в конце минувшего года, побудил наших социологов и аналитиков-экономистов вновь заговорить на тему социального неравенства.

Как замечает в Areen Эллу Саар, анализ неравенства не есть самоцель, важно знать, какие социальные последствия имеет оно для всего общества. Исследования показывают, что несправедливое распределение доходов чревато целой цепочкой негативных социальных явлений, таких, как рост смертности, криминального насилия, коррупции, политической нестабильности, разобщенности, недовольства и недоверия к различным общественным институтам.

Где искать лекарство от бедности

Эллу Саара конкретно интересует связь неравенства с экономическим развитием. Например, в середине прошлого века считалось, что быстрый экономический рост — лучшее лекарство от бедности общества. На практике же оказалось, что стремительный экономический рост вел к резкому расслоению общества по доходам и еще более усугубляет бедность, если не блокировать процесс уравнительными мерами при распределении доходов.

В последнее десятилетие в центре внимания аналитиков-экономистов вопрос о том, как распределение доходов влияет на экономику. Одни считают, что неравенство в распределении тормозит ее развитие, особенно в условиях высокой степени неравенства, когда подавляющее количество средств сосредоточено в руках групп, стоящих на вершине социальной иерархии.

Наиболее равномерно распределяются доходы в Северных странах, а самое неравномерное их распределение в США, Британии и странах Южной Европы. Из числа стран с переходной экономикой равномерней других распределяют доходы в Венгрии, Чехии и Словакии, а наиболее неравномерно в Литве и Эстонии, что уводит нас от идеала Северных стран в сторону Британии и Южной Европы. Среди стран с переходной экономикой Эстония выделяется тем, что в распоряжении пятой – наиболее обеспеченной части — сосредоточена большая часть коллективного дохода (41,5 процента). По заключению аналитиков, сделанному на базе сопоставления с другими странами, Эстония относится к числу тех, где государственная стратегия, благоприятствующая развитию экономики, не способствует сокращению бедности. Нам нужны меры по перераспределению доходов в пользу бедных. Тем более, что, по наблюдению аналитиков-социологов, с конца 90-х годов у нас постоянно рос процент тех, кто считает различия в доходах слишком большими. Таких людей свыше половины даже среди предпринимателей и высокообеспеченных.

Это не ностальгия по социализму. Причина таких настроений, скорей всего, изначальная чрезмерная идеализация рыночных принципов, вера в их всемогущество. Их практическая проверка оказалась не такой успешной, как обещали. Неолиберальная шоковая терапия слишком затянулась и не принесла людям заметного улучшения. Шок оказался глубже и длительней. Теперь вместо идеалов рынка появился идеал справедливости. Уже в конце 90-х годов большинство населения Эстонии считало, что материальное расслоение в стране слишком велико, а общество в целом несправедливо. В это большинство входят и проигравшие, и победители.

Быть самостоятельным трудно

Кроме того – это наблюдение уже колумниста Михкеля Рауда из Eesti Päevaleht — мы в последнее время явно поступаемся принципом независимости Эстонии, особенно в том, что касается независимости и самостоятельности внешнеполитического мышления правительства. «Если не считать отдельных патологических милитаристов, — пишет Рауд, — никто у нас не называет современный внешнеполитический курс страны верным (что было бы естественным – ведь свободный народ следует решению демократически избранных своих представителей потому, что оно справедливо отражает волю народа), особенно в вопросах об отправке солдат на войну.

У нас для оправдания решений почему-то пользуются риторической фигурой «ограниченных возможностей». Эстония участвует в оккупации другого государства, поскольку наши возможности не участвовать в ней ограниченны. Что все это означает? То, что в собственных решениях мы не свободны. А где же та независимость, которую мы, оккупируя другое государство, защищаем? В чем она заключается? Неужели в том, что решения за нас принимает кто-то другой? А если этот другой сдуреет, неужели и мы должны будем сдуреть?

Американцев правительство каждый день пугает терроризмом, эстонское правительство пугает граждан десантной высадкой через Нарову. Страх – лучший механизм контроля. Перспектива самолета, таранящего небоскреб, ужасна, и чтобы не допустить ее, можно поступиться даже элементарными правами человека. Картина кирзовых сапог, марширующих по благословенной Эстонии, тоже достаточно страшна. Из опасения, что одна держава нас оккупирует, мы готовы поступиться самостоятельным политическим мышлением в пользу другой державы.

Преодолевая прямолинейность

Оппонируя запальчивости колумниста, редактор отдела мнений Eesti Päevaleht Урмет Кокк в связи с «российскими страхами» и «американскими милостями», ставшими у нас общераспространенными штампами, пишет, что не так уж примитивен наш страх перед Россией, чтобы сдавать свою независимость на милость Америке. За истекшие годы ситуация изменилась, Эстония, став стабильным государством, должна думать не столько о независимости, которая очевидна, сколько о собственном месте в мире, искать в нем подходящих для себя партнеров. Поэтому сегодня у нас много меньше говорится об уникальности Эстонии, а больше о ее схожести-похожести с другими европейскими странами и народами.

Что же касается общественного раздражения в связи с силовой политикой США, то оно, скорей, вызвано похожестью ее на былую политику России. Но государственную политику формируют не по результатам опросов раздраженного общественного мнения. Оно излишне эмоционально и переменчиво. Поэтому в политике, особенно касающейся безопасности, стоит исходить из худшего из возможных сценариев. Урмет Кокк считает, что для Эстонии он был и остается связан с восточным соседом. Случись он, вряд ли Европа придет нам на помощь. Все разговоры про «хорошую Европу» и «плохую Америку» слишком уж прямолинейны. Реальный мир не черно-белый, в нем много полутонов и еще больше нормальных людей. На них и ставка. «МЭ»-Обозрение