Светские вести от Бабочкиной-Птичкиной

Послание бывшему жениху

Здравствуй, бывший дорогой Вольдемар!

Помнишь, я тебе предрекала: вот стану космонавтом, меня вся страна узнает, международная общественность в лицо запомнит, а ты у телевизора, помахивая стоптанной тапочкой, будешь знать, кого потерял. И что? Как в воду смотрела. Кто тебя, простого директора школы, знает, кроме педагогического коллектива, уважающего твою ответственную должность, да пары-тройки отличников, запомнивших твое глубокомысленное лицо? А я среди знаменитостей тусуюсь, меня на дипломатические приемы приглашают, потому как в непосредственной близости от высокого искусства нахожусь. Вот так-то, Вольдемар Йоханнесович! А ведь не верил мне, надеялся, что весь свой бабий век так над школьными тетрадками и прокукую. Ошибся, лапа.

И все-таки зла я на тебя не держу, ибо вся с ног до головы пребываю в состоянии глубочайшей одухотворенности, навеянной встречей с французской пьесой "Арт", которую в Москве обеспечил сценическим воплощением парижанин Патрис Кербрат, ну, а наши, слава Богу, силами постановщика Хендрика Тоомпере-младшего (см. фото 1) справились сами. И когда москвичи прибыли с гастролями в Таллинн, все занятые в двух "Арт"ах артисты стали не только играть на сцене, но и ходить друг к другу на спектакли, по очереди изумляясь и восторгаясь. А в заключение дружно отправились на прием в Российское посольство, где их ждали не только с распростертыми объятиями, но и с пельменями и другими отменными блюдами (2).

Его Превосходительство Алексей Глухов, посол Российской Федерации в Эстонии, будучи большим поклонником и знатоком искусства вообще и театрального в частности, внимательно слушал господина Адольфа Кяйса (3), который, видимо, делился с ним своими грандиозными планами сближения двух, трех и более культур, имеющими у Кяйса обыкновение воплощаться в жизнь. А в это самое время провозглашались тосты за дружбу всех со всеми, каковые звучали только в душные годы застоя да и то не в таком количестве и уж, тем более, качестве. Министр культуры Яак Аллик был необыкновенно сердечен, гость из Москвы Игорь Костолевский как всегда обаятелен, актер и режиссер Микк Микивер - потрясающе импозантен (4) - и вся эта живописная группа находилась под постоянным прицелом снимающей братии, которая отлично знает, куда направлять свои объективы (5). Ну, а братия пишущая, не в силах вырваться из плена вековых стереотипов, немедленно разобрала артистов по принципу сыгранной в "Арт"е одной и той же роли. Таким образом, Михаил Янушкевич оказался в паре с Айном Лутсеппом (6), Лембит Ульфсак - с Михаилом Филипповым (7), а наш редактор Элла Аграновская в это время убеждала Тыну Карка и Игоря Костолевского (8) пойти на рискованный эксперимент: однажды поменяться театрами и попробовать сыграть свою роль в дружественном спектакле. Они задумались, но решительного ответа не дали, намекнув, что им и у себя неплохо, а к друзьям лучше ходить домой, а не на работу.

В общем, зря ты, Вольдемар, на мне не женился. Знал бы тогда дорогу в театр не только через кассу, а в Российское посольство - не только через очередь в консульский отдел за визой.

Желаю тебе всяческого благополучия. Смотри и дальше меня по телевизору.

Твоя БАБОЧКИНА-ПТИЧКИНА.

Фото Николая ШАРУБИНА.

Письмо подруге в Стокгольм

Дорогой Мартик!

Помнишь, когда мы с тобой были отчаянно молодыми, в нашем замечательном городе снимали кое-какие эпизоды фильма "Безымянная звезда"? Видимо, благодаря этому обстоятельству с тех самых пор мы окончательно поселились на перроне, мимо которого стремглав проносится дизель-электропоезд. Событие, конечно, не Бог весть какое, но все-таки повод принарядиться и к означенному в расписании часу подтянуться к вокзалу: себя показать и на людей посмотреть. Однако не буду терзать твое истосковавшееся по нашим новостям сердце иносказаниями и перейду к сути.

Тебя, Мартик, как эстонку по происхождению, русского филолога по образованию и постоянную жительницу Швеции по мужу, наверняка неприятно покоробит известие о том, что от русской прессы, оттачивающей свои перья на ниве нашего отечества, категорически отвернулся профессиональный союз собственно журналистов. Но зато, полагаю, тебе будет приятно узнать, что свято место пусто не бывает, и ею вплотную занялся русский бизнес, который взялся от всей души позолотить если не ручку, то хотя бы перышко, а, может, и то, и другое оптом. Таким образом, силами местной клубной самодеятельности был организован конкурс "Золотое перо" с последующим банкетом, щедро украшенным высокохудожественными выступлениями в разговорном и песенном жанре. Между нами, девочками, я бы ехидно заметила, что так нам всем и надо, если бы вся заказанная музыка не была честно оплачена. Мне нравится, когда люди выполняют взятые на себя обязательства. Правда, некоторые вручатели призов и цветов потом огорченно шептались между собой в кулуарах банкета, что, мол, все это жутко провинциально. Но скажу со всей присущей мне прямотой: коль уж нас угораздило пустить корни на перроне провинциального вокзала, нечего воображать, будто тебя пригласили на Каннский фестиваль с непременным условием явиться в смокинге и галстуке-бабочке.

Очень хочется, дорогая, поделиться с тобой искренними сожалениями по поводу того, что кое-кто из членов жюри, тесно прижатый моим бюстом к дверям мужского туалета в "Talveaed", наотрез отказался комментировать обеспеченные русским бизнесом результаты голосования, жалобно ссылаясь на учебник грамматики, изданный группой ученых под руководством профессора Розенталя (ты как русский филолог должна помнить, что русские фамилии обязаны оканчиваться на -ов и -ев), и на торжественную речь академика Бронштейна, который от имени арбитров выразил надежду, что в будущем журналистам типа Яана Каплинского и Елены Скульской, работающим на стыке не то рельсов, не то литературы и газетного ремесла станут вручать премии имени Сергея Довлатова, который, как известно, русским был только по профессии, да и дальше отдела информации газеты "Советская Эстония" его никто не пускал. Возможно, некоторые аллюзии послужат утешением редактору газеты "День за днем", Юрию Маловерьяну, вытесненному из отряда претендентов на премию по культуре, хотя номинировался он по разделу экономики.

А если тебя, дорогая, интересуют сплетни, которыми мы регулярно обмениваемся в ожидании дизель-электропоезда, то коллеги полагают, что номинанты на премию по культуре были отобраны таким образом, что, кроме Бориса Туха, и вручить-то ее было просто некому, а не дали исключительно за несносный характер, хотя, на мой взгляд, не нужно наряжаться наивной первоклассницей, чтобы бегло читать прописи.

И что особенно радует, так это безоглядная смелость практически всех, пожелавших сохранить анонимность в деле применения ненормативной лексики по случаю раздачи отдельно взятых "золотых перьев". Поэтому сошлюсь на мнение редактора нашей газеты Эллы Аграновской, которая свое категорическое нежелание участвовать в каких бы то ни было конкурсах объяснила тем, что ей по жизни вполне достаточно двух премий Союза журналистов и четырех премий Союза кинематографистов, а утюг и чайник, если возникнет нужда, сама купит. А ведь приятная, на первый взгляд, дама. Не ожидала от нее такого чванства.

Вот такие у нас новости. И пока начальник вокзала не ударил в колокол, возвещая о прибытии дизель-электропоезда, спешу процитировать официальное письмо секретаря конкурса "Золотое перо" Андрея Заренкова, который полагает, что "необходимо более конкретизировать номинации и определить точные критерии". Что да, то да.

Целую тебя, дорогая. Кланяйся семейству Бергманов. Надеюсь, тело Ингмара в надежных руках?

Твоя Бабочкина-Птичкина.

Фото Василия ШАЛЯ.