Катя и принц

Супруги побывали в театре, а также в госпитале, где когда-то работала Катя. Она очень страдала от того, что аристократическое общество ее не приемлет. Лишь однажды сопровождала мужа в Царское Село по приглашению генерала Воейкова и его супруги, с которыми также была знакома. 16 июня Лек проводил Катю и ее служанку Чам в Киев. Они расстались на Варшавском вокзале. Сам же принц отправился в Лондон.

Приехав после коронации за женой в Киев, он увидел ее не в обычной изоляции, а в окружении родных ей людей, на своей родине. Вместе они посетили Владимирский собор, который произвел на Лека неизгладимое впечатление еще в первый приезд в Киев. Когда они вышли из собора, к своему удивлению, увидели толпу любопытных, которым захотелось своими глазами увидеть принца Сиама, женившегося на девушке из Киева. После праздничного обеда все отправились на двух автомобилях в поместье Красная Слобода, принадлежавшее дяде Кати: ели, спали, играли в теннис, гуляли, играли в бридж. В общем, визит в Киев удался.

Из Киева Катя и Лек поехали в Варшаву, а затем отправились в Будапешт и Вену, где посетили Старый Дворец, чтобы увидеть великолепную выставку королевских регалий и ювелирных украшений времен правления Марии-Терезии.

Следующим пунктом их путешествия был Берлин, где они жили в недавно построенном отеле "Адлон". В германской столице как раз шла легкомысленная оперетта о короле Сиама, отце Лека, и сиамский консул в Берлине пытался помешать Леку увидеть этот спектакль. Но Катя и Лек сходили на оперетту и посмеялись от души. Из Берлина, разумеется, отправились в Париж, где сделали массу покупок для Кати - платья, шляпки, перчатки и две бриллиантовые броши. Обедали в изысканных ресторанах и посещали самые известные театры и музеи. Из дневника Лека ясно, что ему начала надоедать праздная жизнь - он привык работать. Тем не менее путешествие было продолжено, и перед возвращением в Сиам они посетили Гамбург, показавшийся скучным и неинтересным, и Лондон, где великолепно провели время.

В Бангкоке Катю и ее мужа ожидала подготовка к коронации короля Ваджиравудха, выбравшего для себя имя Рамы Шестого. На коронацию должны были прибыть представители многих европейских королевских семей, в том числе принц Александр, младший брат английской королевы Мэри со своей супругой принцессой Алисой, а также русский Великий Князь Борис, с которым Лек учился в Пажеском Корпусе. Ждали также приезда шведского принца Вильяма и русскую Великую Княгиню Марию, которую Лек также знал лично. По случаю коронации в Сиам из Англии было доставлено семьсот пятьдесят тонн мебели, чтобы обставить покои почетных гостей, а также тысячи лампочек для освещения улиц. Вдовствующая королева Сиама Саоваба, знаток автомобилей и постоянная подписчица журнала "Autocar", ожидала доставки 26 машин, чтобы подарить их самым любимым членам своей семьи в память об этом событии. По случаю коронации в Бангкок прибыл известнейший русский ювелир Карл Фаберже со своей коллекцией - его визит был организован Леком. Лек был поклонником Фаберже еще с тех пор, как тот изготовил для Кати прелестную сумочку, отделанную голубой эмалью, с инициалами "К.Д" - его первый подарок Кате. Фаберже подарил новому королю Сиама статуэтку Будды, вырезанную из нефрита и украшенную изумрудами. Религиозные церемонии, обеды, ужины, банкеты и фейерверки сменяли друг друга быстрой чередой. 2 декабря состоялась коронация, кульминацией которой стало появление короля Рамы в одеждах из серебряной и золотой парчи и при всех регалиях. Король сам надел себе на голову корону, усыпанную бриллиантами. Маленький Чула тоже присутствовал на некоторых церемониях, одетый в военную форму. На фотографиях того времени видно, как устал этот крошечный офицер и как ему хочется спать. Катя, Лек и Чула были поистине счастливы в то время.

Зимой 1912 года в Сиаме был раскрыт заговор против короля. Позже выяснилось, что заговорщики хотели убить также и его брата Лека. Бывший адъютант Лека, принц Тхонгрод, также обучался в России и привез оттуда русскую жену Людмилу. В письме к брату Катя пишет, как трудно приходится европейским женщинам, вышедшим замуж за сиамцев: "Дело не только в климате, но и в отношении сиамцев, которые считают европейских женщин чересчур высокомерными. Я сама испытала на себе такое отношение, но я здесь уже давно и привыкла, к тому же, я умею ладить с ними, и я стараюсь им помогать, и они любят меня за это. Но если бы у меня не было денег, я бы не смогла показать им свою доброту. Деньги имеют огромное значение". Многие сиамские дамы думали, что Катя не вернется из Европы в Сиам. По ее словам, они были рады, что она вернулась: значит, ее любят, но при этом никогда не станут ей полностью доверять. Катя уже давно поняла, что в Сиаме она навсегда останется чужестранкой. Она старается занять себя: играет на рояле, изучает английский, занимается фотографией, читает, принимает гостей, смотрит кинофильмы. Но когда долго нет писем от брата из России, ее начинает одолевать тоска. Она собирается снова поехать в Россию, так как считает, что ей "пора отдохнуть от жары". Итак, в середине 1913 года Катя одна отправляется в путешествие по Европе. Муж не смог сопровождать ее из-за большой занятости. Катя нездорова - она кашляет кровью. В Швейцарии у нее заподозрили туберкулез.

В сентябре Лек отправился в Неаполь, чтобы присоединиться к жене, которую, к своему неудовольствию, нашел сильно пополневшей. Они поехали в Париж, надеясь хорошо провести время, но Катя, опять же к неудовольствию мужа, сильно простудилась и не могла сопровождать его. Она на самом деле была больна, но отчасти использовала недомогание, чтобы удержать при себе мужа, что он, вероятно, понял. Возможно, ему в голову закралась мысль, что сиамская жена повела бы себя иначе...

Началась первая мировая война. Катя страшно переживала за Россию. Ее надежда поехать на родину рухнула. Лек работал больше обычного, и ему, возможно, было не понять глубоких страданий Кати, обусловленных ее славянским темпераментом. Она тосковала по снегу, по кипящему самовару, по родным голосам, говорящим на русском. Она переживала, что многие любимые люди могут погибнуть в революционной России. В октябре 1917 года в Бангкоке произошло ужасное наводнение, погубившее несколько садов Кати, в которых она так много работала. Казалось, исчезновение этих садов стало последней каплей, нарушившей душевное равновесие Кати. У нее произошел сильный нервный срыв. Она сильно изменилась, стала мрачной и раздражительной. Редко кому удавалось увидеть улыбку на ее лице. Лек начал проводить время в компании молодых людей, явно поддавшись очарованию одной из своих племянниц, дочери сводного брата принца Раби. Катя работала в саду, а Лек развлекался в обществе прелестной принцессы Бимрамбай и ее молодых друзей - играл в теннис, плавал, лазил по скалам. В конце концов Лек предложил Кате переменить обстановку и съездить в Китай, Японию и Канаду в сопровождении верной служанки Чам. В это время Катин брат Ваня жил уже в Пекине, как и многие русские, бежавшие от большевиков. Катю сопровождал также Эдвард Хили, архитектор, ставший другом семьи. Хили был видным, интересным мужчиной, и то, что выбор сопровождать Катю пал на него, вызывает некоторое удивление. Тем не менее Катя, видимо, все еще очень любила мужа: не успел поезд отъехать, как она тут же принялась писать ему письмо: "Я надеюсь, что все здоровы. Не скучай без меня - играй в теннис, ходи в кино. Конечно, тебе будет одиноко, но подумай, как будет хорошо, когда я поправлюсь и мы снова будем вместе. Как там мои собачки? Ты играй с ними, хорошо? Я пришлю им открытку, и хотя они не умеют читать, но ты ведь скажешь им, как я по ним скучаю?" В Пекине Катя встретилась с братом. Был только май, Кате предстояло пробыть вдали от мужа еще восемь месяцев - до января 1919 года. Они постоянно писали друг другу, особенно Катя, но разлука все больше и больше отдаляла их друг от друга. После отъезда Кати жизнь Лека не изменилась: жена еще раньше отошла на второй план из-за своего нервного заболевания. Принцесса Бимрамбай не хотела поддерживать с ним тесных отношений в отсутствии Кати, и раздосадованный Лек переключился на ее младшую сестру Чавалит. Ей было 15 лет, и она была очень хорошенькой и очень безответственной. Десятилетний Чула полюбил ее всей душой. Бальный зал во дворце с голубыми занавесями, которые так любила Катя, был превращен в закрытый теннисный корт. На дорожках сада устраивались велосипедные гонки. Чавалит весело бренчала на рояле модные песенки. Вскоре о романе Лека и Чавалит узнали все. Все ждали, что будет, когда вернется "Мом Катерин". Многие считали, что это лишь временное увлечение. Катя в письмах упрекает мужа, что он не пишет ей. Возможно, она получала анонимные письма с сообщениями об измене мужа.

В январе 1919 года Катя вернулась в Сиам. Муж встретил ее на яхте в Сингапуре, а сын Чула, горя нетерпением, ждал ее в Бангкоке. Но Чулу ждало разочарование. Катя была печальна и часто плакала. Он слышал, как мать с отцом ссорятся на русском, не понимая ни слова. В апреле Катя уехала в загородный дом. Наступила развязка драмы. Катя пишет мужу письма, полные отчаяния, упрекая его в измене и обмане, в том, что он тайно продолжает встречаться с Чавалит. Вот одно из них: "Дорогой Лек, вчера я написала тебе длинное письмо, а сегодня хочу кое-что добавить. Думаю, что, если мы не сможем понять друг друга, наша совместная жизнь станет адом. Умоляю тебя, выслушай меня! Ты пишешь, что не в силах оставить ее. Я тебя понимаю, но это необходимо сделать, чтобы прекратить все сплетни и слухи. Понимаю, что без нее ты будешь страдать, поэтому я и предложила тебе пригласить ее к нам, поехать вместе кататься верхом, посмотреть фильм. Я пообещала тебе, что буду добра по отношению к ней, и я повторяю, что так оно и будет. Ты говорил мне, что она ни в чем не виновата. По-моему, ты немного преувеличиваешь. Все говорят, что она поощряла твои ухаживания. Некоторые считают, что она соблазнила тебя и вела себя в моем присутствии, как будто она - твоя жена. Но не будем об этом. Ты говоришь, что хочешь быть самим собой. Но разве все эти 12 лет я тебе мешала? Правда, последние два месяца изводила тебя, но ты должен понять мои чувства. В прошлом мы были единым целым, мы думали и чувствовали одинаково. Конечно, у меня разрывается душа при мысли, что ты хочешь теперь жить по-другому, но я не имею права мешать тебе. Но я прошу об одном - о сострадании. Думай обо мне как о больной, единственным лекарством для которой являешься ты". Катя умоляет мужа подумать как следует. Она обещает ему исправиться, не сетовать на его занятость. Но в ответ просит обещание не изменять ей. Она решает не возвращаться во дворец до тех пор, пока не получит от него ответ. Свое письмо Катя заканчивает словами: "Я все еще люблю тебя. Твоя Дуся, которую ты не понимаешь и не хочешь понять". Ответ ее мужа не сохранился. Но отношения между Катей и Леком не улучшились. Внезапно, к удивлению Чулы, мать перебралась в так называемый гостевой дом в Парускаване. Она сказала ему, что больна. Но мальчик заметил, что мать не лежит в постели, что она не взяла с собой никаких любимых вещей, которыми любила себя окружать, а только свою икону. Однажды Катя подарила Чуле коробку русского печенья, на которой был изображен царевич Алексей в меховой шапке. Катя разрыдалась и воскликнула: "России больше нет!" Чула подумал, что состояние матери не связано с семейными проблемами, но он глубоко ошибался. Через несколько дней Катя, не простившись с ним, исчезла. Ее верная служанка Чам, не вынеся разлуки с хозяйкой, выбросилась из окна верхнего этажа и погибла. Позже Чула пытался оправдать поступок Кати тем, что она не хотела травмировать его, что она не могла вынести прощания с ним. Она также не хотела, чтобы он перестал любить отца. Катя понимала, что у Чулы своя жизнь, что он принц Сиама. Она также знала, что ей бы ни за что не позволили взять сына с собой. В 1932 году, когда ее боль немного утихла, Катя написала сыну письмо, в котором попыталась объяснить всю ситуацию: "Когда твой отец предпочел мне Чавалит, мне было очень больно. В течение многих месяцев я пыталась объяснить ему, что он потеряет меня. Если бы он не повел себя, как адвокат, а обнял бы и попросил бы помочь ему справиться с этим увлечением, я бы никогда не оставила его, и, может быть, он был бы жив. Но он думал, что я выдержу все, даже рану в сердце. Никто не может сказать, что видел меня плачущей или несчастной. Я покинула Сиам с улыбкой, хотя сердце мое разрывалось от боли. И твой отец умер для меня в тот день, когда я покинула наш дворец". Безусловно, у Кати был непростой характер. И она оказалась большей реалисткой, чем думала ее свекровь, пытавшаяся отговорить Катю от отъезда.

(Окончание следует.)