Между Западом и Востоком

Честно говоря, я не подозревал, что в МИДе маленькой Эстонии есть отдел политического планирования, который, к примеру, в МИДе Франции называется отделом политической стратегии: такие организации больше вяжутся в представлении с великими державами. Тем не менее, отдел у нас имеется, и работают там очень интересные люди. С одним из них мне удалось недавно пообщаться.

- Г-н Лааст, откуда взялась ваша тяга к Востоку?

- С севера. Дело в том, что мой отец в начале германо-советской войны угодил в немецкий плен, но через несколько месяцев вернулся в Таллинн: германские власти, считая прибалтов солдатами поневоле, как правило, после недолгого периода фильтрации отпускали их домой. Что не помешало отцу побывать в Германии в лагере lkz военнопленных на грани жизни и смерти и потерять здоровье. А после прихода в Таллинн советской армии получить обвинение в измене родине (как вы, наверное, знаете: факта пребывания в плену для этого было более чем достаточно) и оказаться в лагере уже советском.

После десяти лет лагерей отцу было назначено еще и пять лет ссылки. Поскольку иначе семья воссоединиться не могла, мы с мамой и братом переехали к отцу в Коми, в город Инту. Кстати, там-то я и овладел русским, который, по сути, стал моим вторым родным языком.

В Инте эстонские дети ходили по воскресеньям к одному очень пожилому лютеранскому пастору и читали у него детскую библию. Мой интерес к Востоку и был разбужен библейскими историями с изумительными иллюстрациями Эдуарда Вийральта.

<В>- Вернувшись ненадолго в Таллинн, вы окончили школу и вновь вернулись в Россию. Правда, на сей раз отправились в Москву. Какой вам запомнилась Москва 60-х?

- Москва - прекрасный город с великой историей, замечательной архитектурой и богатейшей культурной жизнью. Но самое замечательное в Москве - это сами москвичи - открытые, хлебосольные люди, живо, очень непосредственно реагирующие на окружающую действительность, добрые друзья. К тому же я вращался в кипучей студенческой среде, что наложило особый отпечаток на воспоминания о той поре.

- Но почему по окончании аспирантуры вы уехали в далекую Киргизию? Неужели не хотелось обратно в Таллинн?

- Связи с домом я никогда не прерывал. Но странно было бы тюркологу не пожить в исследуемом регионе. В Турцию, язык которой я изучал, меня не отпустили бы; пришлось ограничиться рамками СССР. А в Киргизии у озера Иссык-Куль жили мои добрые знакомые. Три года я преподавал там в школе историю и географию, накопил бесценный кладезь наблюдений и вернулся в Таллинн.

- Долгие годы жили себе спокойной, размеренной жизнью, работали в издательстве, затем в журнале. И вдруг - дипломатическая карьера.

- Не совсем вдруг. Какое-то время я был переводчиком в парламенте и приобщился, таким образом, к политике. А летом девяносто второго перешел в МИД. Если подумать как следует, мою дипломатическую карьеру во многом предопределили образование, увлечение Востоком, а затем и Францией. Так что все закономерно.

- В чем заключалась ваша работа в Париже?

- В организации культурных контактов, в пропаганде эстонской культуры. Весной 1996-го, например, принимал непосредственное участие в подготовке недели культуры стран Балтии на Монмартре. В начале 1998 года в Париже прошла целая серия культурных мероприятий в связи с 80-летием Эстонской Республики. Могу добавить, что самым деятельным образом занимался вопросом включения Старого города во всемирный список "Культурного наследия человечества".

Следует отметить, что французы очень живо интересуются нашей культурой, активно помогают в организации выставок, гастролей творческих коллективов. Мне же из всех проведенных мероприятий особенно запомнилось празднование в начале прошлого года столетия со дня рождения Вийральта, который прожил во Франции долгих три десятка лет и покоится на кладбище Пер-Лашез. Было хлопотно подготовить программу, состоявшую из нескольких насыщенных мероприятий, тем не менее, все получилось очень достойно. Для меня лично это было очень трогательным событием: в том самом 1954 году, когда художник умер, ребенком я познакомился с его творчеством.

- Теперь вы снова в Таллинне и в новой должности. Как вам эта работа?

- Пожалуй, лучшего занятия для меня и быть не может. Мне плохо дается светская жизнь, да и организатор я не самый лучший. А вот читая, впитывая и анализируя информацию, делая какие-то выводы, я испытываю творческое удовлетворение.

- Очевидно, одна из тем ваших исследований - это конфликты.

- Да, пожалуй. Увы, существует даже особая дисциплина - конфликтология.

- На ваш взгляд, каковы основные причины возникновения конфликтов?

- Объективные причины, конечно, существуют, но сколько конфликтов - столько и разных нюансов, причин этих конфликтов, и все они протекают по-разному, хотя зачастую их печально роднит то, что в них одинаково гибнут люди. Нередко раздоры являются следствием распада какого-нибудь федеративного государства, где сложились определенные взаимоотношения между народами, в соответствии с которыми какая-то национальность считается (или считает себя) ведущей. Характерен пример бывшей Югославии. Совершенно кровавый коктейль образовался в Боснии, где враждуют между собой православные сербы, католики хорваты и мусульмане босняки - все славяне, говорящие на одном, сербскохорватском языке. Собственно говоря, что они делили? Землю!

Обратимся к истории осетино-ингушского конфликта. Типичная, к сожалению, история: ингушский народ был депортирован, его земли отчасти отданы осетинам. Когда ингуши стали возвращаться, дома их оказались заняты. Характерен и миф о якобы поголовном предательстве ингушей во время войны, который сыграл роль в этом конфликте, хотя мы прекрасно знаем, что не бывает народов-предателей и что предатели бывают среди любого народа. Тем не менее, каждый осетин, проживший на вновь занятых местах какое-то время, вам скажет, что он по праву занимает эту землю - здесь его дом.

Недальновидная власть способна создать ситуацию, которая и самых разумных людей ставит в тупик. Даже при наличии возможностей материальной компенсации со стороны государства или этнически родственных зарубежных сообществ, даже при вооруженной помощи международных сил эти раздоры, кажется, не имеют конца. Когда дело доходит до земли, тут же начинается выяснение, кто жил на ней раньше и у кого на нее больше прав. Вспомним карабахский конфликт. И армянские, и азербайджанские историки, выдергивая из прошлого выгодные их стороне факты, доказывают преимущественное право своего народа на эту территорию. Но такая избирательность толкования истории, мягко говоря, не способствует улаживанию сегодняшних проблем.

- Cуществует ли, с вашей точки зрения, возможность эту земельную проблему как-то разрешить?

- В конце концов добрая воля и разум должны восторжествовать, ибо всем людям на Земле хватит места. Хотя, нужно признать, память у народов долгая. Изгнанные пятьсот лет назад, в 1492 году, из Испании Фердинандом и Изабеллой евреи, живущие нынче в Северной Африке и в Турции, до сих пор сохраняют ключи от своих испанских домов! Положение нередко усугубляется еще и тем, что огромное количество политиканов самого мелкого калибра паразитирует на подобных проблемах. Нет ничего проще, чем заработать политический капитал, защищая от кого-то (не важно, от кого) определенную группу людей и вспоминая "исторические обиды". Таких демагогов хватает везде.

Главное, как мне кажется, - это решение экономических проблем. Всевозможные претензии начинаются тогда, когда чего-то не хватает. В процветающих странах не возникает вопроса о том, кто чей хлеб ест и кто у кого кусок отнял. Это проблема бедных обществ. Бедны же целые группы стран не в силу скудости природных ресурсов и сурового климата - человек создал в Исландии, на Аляске и на узкой прибрежной полосе Гренландии процветающую цивилизацию. Источник бедности - в низком уровне развития производительных сил, малой эффективности труда. А от бедности все беды - не зря слова-то однокоренные.

- Чем конкретно занимается ваш отдел?

- Изучением международной обстановки, перспектив развития отношений с теми или иными государствами или (чаще всего) с целыми регионами. Мы анализируем поступающую из посольств информацию, изучаем прессу и делаем выводы. Бывает, строим прогнозы, но очень общего характера и лет на пять, не более.

- Работу над чем вы завершили недавно?

- Я исследовал перспективы сотрудничества со странами Центральной Европы - Польшей, Чехией, Словакией, Венгрией и Словенией. Сегодня для Эстонии крайне актуально развитие связей с этими странами не только потому, что мы, как и они, стремимся в ЕС, но и по причине сужения российского рынка в связи с разразившимся там кризисом. Надо сказать, в Центральной Европе аналогичная проблема, поэтому страны региона также ищут новых торговых партнеров. Так что почва для развития отношений весьма благодатная. - Как вы оцениваете перспективы отношений Эстонии с Россией?

- К сожалению, у России существуют определенные трудности. Но они не носят фатального характера. Думаю, запас прочности у страны высок, россияне выберутся из кризиса и сумеют найти путь к процветанию. Понятно, что Эстония в этом заинтересована. В последнее время расширяется сотрудничество между Эстонией и Россией, активизировалась работа Межправительственной комиссии двух государств. Так что перспективы хорошие. И в заключение пожелаю своим российским друзьям веры в лучшее будущее: тогда у них все получится.

- Что ж, на этой оптимистической ноте мы и закончим нашу беседу. Всего хорошего.

- Удачи вашей газете.

В МИДе погостил
Андрей ДЕМЕНКОВ.