Тропой Игоря-СеверянинаСветлой памяти мамы (посвящение)Продолжение. Начало смотри в номере за 24 июля. Синдром путешественника
Пока мы передвигаемся от Ямбурга к Веймарну стоит познакомить
вас с этим весьма распространенным явлением. Дело в том, что
граница проходит не только на местности и в умах, но и в желудках
тоже. Микрофауна эстонских желудков значительно отличается от микрофауны наших восточных соседей. Это еще один веский аргумент в пользу заграницы, свидетельство в пользу того, что мы действительно избрали разные пути развития. Поэтому бойтесь заграницей сырой воды. Будьте осторожны с молочными и кисломолочными продуктами. В первые дни воздержитесь от местных супов, а также от напитков, охлажденных кубиками льда. Пейте воду, которую можно купить в магазине. Вода без газов предпочтительнее, поскольку газы иногда могут маскировать неприятные привкусы, например, вкус растворенного в воде хлора.
Если вас все же прихватил "синдром путешественника", то загляните в ближайшую аптеку. Спросите порошок "Смекта", который связывает все токсины, попавшие в желудок, а результат закрепите "Лоперамидом" или "Имодиумом". Приятного путешествия, приятного аппетита!
ВеймарнЖелезнодорожная станция с громким названием "Веймарн" слегка напоминает сонную Комаровку, разве что здесь встречаются двухэтажные дома старинной постройки. Здесь нам предстоит решить, какую из двух Пустомерж мы должны выбрать - большую или малую. В этих местах Игорь-Северянин стал бывать с июня 1912 года. Летом того года в Пустомерже и Веймарне было написано более двух десятков стихотворений. Самое известное и одновременно скандальное - "Благодатная поэза":
Ты набухла ребенком! ты - весенняя почка! Как оказалось, от Малой Пустомержи почти и не осталось следа, а мыза, скорее всего, находилась в Большой Пустомерже. Переползаем через железную дорогу и через километр натыкаемся на огромную вывеску "Агробалт". Судя по вывеске, совхоз должен быть большим и богатым.
"Агробалт""Агробалт" - это детище Министерства сельского хозяйства и Балтийского морского пароходства, произведенное на свет в трудные годы борьбы с основными врагами социалистического хозяйства: зимой, весной, летом и осенью особенно. Когда колхоз имени Ленина отдали на откуп пароходству, то он превратился в образцовый совхоз. Благодаря мощной поддержке валютного пароходства совхоз расцвел, и следы этого пышного социалистического цветения видны до сих пор.Жизнь в Пустомерже в отличие от Веймарна бьет ключом. По дорогам ползают самоходные сельскохозяйственные агрегаты, проносятся, поднимая тучи, пыли тяжелые грузовики. По обочинам медленно прогуливаются молодые мамы с колясками. В кустах отдыхают за бутылочкой портвейна совхозные рабочие. Протекающая через Пустомержу речка, на первый взгляд, кажется похожей на сильно запущенный пруд. Сделав круг по центру поселка мы возвращаемся к школе - одноэтажному зданию, в плане представляющему собой незамкнутое каре. И хотя школа явно была построена в начале 50-х годов, чутье подсказывает, что лучшего места для мызы в поселке не было и нет. Рядом со школой обнаружились две аллеи, одна из которых образована столетними дубами, а другая - старенькими яблоньками. И хотя яблони гораздо моложе дубов, на ум приходят строки:
В яблони в саду княгини, "Милая", вбегающая в княжеские яблоньки, это Елена Яковлевна Семенова. Та самая, которой поэт советовал "плевать на подлое свинство". Здание, в котором напротив школы приютился "Бар", очень похоже на флигель начала века:
Каждое утро смотрю на каретник Конечно, каретник это не флигель, но там, где есть флигель, мог быть и каретник. Решаем "взять языка". С "языком" нам повезло.
Вера Васильевна
Вера Васильевна одна из 15 коренных жителей, оставшихся в
Пустомерже. Местные истории и предания знает в основном со слов
своей матери:- Папа и мама оба родились в Пустомерже. Какое-то время мы жили в Ленинграде, где папа работал на "Электросиле". Потом папа почему-то привез нас обратно в Пустомержу, а в 1938 году, идя с работы, он был убит. 60 лет мама прожила без мужа. Во время войны мы оказались в оккупации, работали в Веймарне на железной дороге. Бабушка Веры Васильевны служила горничной в доме князей Оболенских: - Семья Оболенских была очень культурная и интеллигентная. Жили они втроем: старая княгиня, князь Михаил Михайлович и его сестра София. Потом София вышла замуж за князя из Пахоря. Крестьян не эксплуатировали, потому что у них были свои рабочие. Летом на полевые работы звали детей. Плата была небольшая, но ее вполне хватало на сладости, тем более что платили в тот же день. Земли у Оболенских было немного. В основном они держали крупный рогатый скот и немного лошадей. Их конюх дядя Вася был очень знаменит. Усадьба была впоследствии разрушена и на ее месте построили школу, а домик, где жила семья повара Анкудеева, сохранился до сих пор. Одно время в домике был местный музей, но его растащили. Весной князь нанимал мужиков с подводами и местных ребятишек чистить речку. В то время в Нейме водилась и щука, и форель, и красноперка. Нынешний директор школы тоже пытался чистить речку. Пока трактор отвозил первую подводу, дети скидали оставшийся мусор обратно в речку. Вера Васильевна с гордостью показывает свою часть речки, граничащую с ее участком. Ключевая вода чистая и холодная. О том, что в начале века Игорь-Северянин снимал комнату в доме Оболенских, Вера Васильевна ничего не слышала, но обещает обязательно найти томик стихов поэта. Большая часть стихотворений, написанных в Пустомерже в 1912-1913 годах, вошла в сборник "Златолира". О том, что в Нейме в начале века водилась рыба, можно судить по стихотворению "Невод грез":
У меня, как в хате рыболова, Оказывается, в Нейме, которую сегодня можно перейти, почти не замочив ног, рыбу можно было ловить сетью!
Князь Оболенский
Сын старой княгини Михаил Михайлович Оболенский был
невысокого роста. С детства прихрамывал на одну ногу. Кажется,
что и в лице у него было что-то не в порядке. Семейная жизнь не
заладилась, и князь прочно осел в Пустомерже. Его жена постоянно
жила с сыном Всеволодом в Санкт-Петербурге. Вполне вероятно, что
она тяготилась внешностью мужа, но титул открывал кое-какие
возможности, и она терпела свое замужество. В Пустомерже молодая
княгиня появлялась редко.В начале 1918 года в Пустомерже появились революционные балтийские матросы. Согласно заведенному большевиками порядку кто-то "стукнул", что на чердаке мызы князь прячет пулемет. Сделали обыск, но пулемета не нашли, не нашли даже захудалого охотничьего ружья. Через несколько дней за Михаилом Михайловичем приехали. Матросы вывели его из дома и усадили на телегу спиной к лошади. Князь был в шубе и меховой шапке. На прощанье он помахал рукой деревенским ребятишкам. Ехали недолго. На спуске к станции Веймарн с князя сняли шубу и шапку и "пустили в расход". Жителям Пустомержи запретили хоронить тело, которое провалялось в снегу дня три. Потом его тихонько похоронили в церковной ограде в соседней деревне Ястребино. Могила была безымянной. Сестра Михаила Михайловича София и старая княгиня исчезли без следа. Жаль, что Вера Васильевна так и не смогла вспомнить ее имени. Однако и без имени старая княгиня Оболенская теперь обрела плоть и кровь. Жена и сын Михаила Михайловича в те дни 1918 года сидели под арестом в Орше, а потом, когда их отпустили, уехали заграницу. Всеволод Михайлович всю жизнь прожил в Бельгии. Его сын Михаил живет и работает в Москве. Надо будет с ним списаться.
Елена СеменоваВ Пустомерже Игорь-Северянин жил вместе с Еленой Яковлевной Семеновой. Этот гражданский брак был недолгим и омрачался вспышками ревности Елены Яковлевны, а также изменами самого поэта. Об одной такой измене можно прочесть в романе "Падучая стремнина". Поэт вспоминает о письме Златы (Евгения Гуцан - первая любовь Игоря-Северянина), которая просила его позаботиться о сыне, прижитом от ее младшей сестры Елизаветы Гуцан (мисс Лиль):
А что касается ея ребенка,
Тайна пятой горкиВ разговоре с Верой Васильевной мы пытались выведать, нет ли поблизости от Пустомержи места, прозывавшегося "пятая горка". С этим местом связано зачатие отвергнутого Семеновой малютки. Об этой истории идет речь в стихотворении "Весенние рондели", написанном в Пустомерже в 1913 году. Кажется, что оно обращено к Елене Новиковой (Мадлэне), которая была более чем близка с поэтом:
Я уходил к иному краю, О "пятой горке" в Пустомерже ничего не слыхали. Распрощавшись с Верой Васильевной, берем курс на Елизаветино и Дылицы.
Михаил ПЕТРОВ, Продолжение следует. В следующем номере "Субботы" читайте о разгадке тайны "пятой горки", о мерзости запустения в елизаветинском дворце, а также некоторые размышления в связи с "пущенным в расход" князем Оболенским.
|
Если вы насмотрелись по российским телеканалам навязчивой
рекламы, то вас ждет масса разочарований. Дорогой по
российским меркам напиток "Айрн-брю", сделанный по вековым
шотландским рецептам, хорошо известен в советском прошлом, как
лимонад "Дюшес". Масло "Доярушка", изготовленное по старинным
русским рецептам, произведено в Новой Зеландии. Лучший русский
шоколад "Империал" сделан в Германии и т.д. В одном из магазинов
Луги мы видели колбасу "Таллиннскую", по внешнему виду почти
ничем не отличавшуюся от "Краковской". И та колбаса, и другая
путешественникам из Эстонии категорически противопоказаны, по
крайней мере, в первые две недели, поскольку обе они сделаны на
местном комбинате мясных продуктов. В том же магазинчике мы
обнаружили деликатес под названием "Трахея говяжья", но это уже
совсем другая история.