Интеграция - не услуга государства

Сирье КИЙН.
("Postimees").

Государство сделало много, дело в желании людей

В правительственной программе интеграции и в печати подчеркиваются две стороны медали интеграции и основная идея о том, что интеграция - процесс двусторонний, для которого необходимо приложить усилия как неэстонцам, так и эстонцам. Что же означает слово "интеграция"? Оно означает образование одного целого из частей. А что же это за целое, в которое мы хотим объединить эти части (в данном случае - эстонцев и неэстонцев)? Согласно правительственной программе интеграции этим целым должно стать национальное государство, основанное на политических, а не на этнических признаках. С точки зрения Европы, а также теоретически картина ясна, а вот практически - вовсе нет. Реальность пестрая и противоречивая, и социологи удивляются, какие противоречивые результаты дают разные исследования. По-моему, беда всех проведенных до сих пор опросов и исследований на тему интеграции состоит в том, что рассматривается лишь один процесс, не углубляясь и не учитывая более широкий общественный и исторический фон. Историк Давид Всевиов первым указал на то, что цифры социологических опросов не отражают подлинных проблем интеграции. Я хочу продолжить именно эту тему. Реальные проблемы не отражает также упрощенный, черно-белый евроопрос об интеграции, в котором основной бедой считается как бы неподатливость эстонцев (a la Макс ван дер Стуул).

Проблемы есть и у эстонцев

Во-первых, за девять лет независимости эстонцы еще не успели выработать модель единого национального государства ни на этнической, ни на политической, ни на субъективной основе. Большая часть эстонцев еще не чувствует себя ответственной ни за самих себя, ни за развитие государства. Часть из нас все еще живет в окопе и стреляет по всему, что движется. Большая часть эстонцев психологически еще не готова к гражданскому обществу, то есть не готова создавать группы по интересам и через них отстаивать свои интересы. Только 3% из нас определили для себя партии, и еще 5% готовы это сделать. А остальные 92%? Треть из нас не желает ходить на выборы. Профсоюзное движение никак не может встать на ноги. Государство как одно целое, за благосостояние которого отвечаем мы все без исключения, - в нашем общественном сознании это понятие только начинает формироваться. Я никого не обвиняю, но хочу сказать, что на все это уйдет время и для этого нужно очень много работать. Другими словами, эстонцы сами еще не совсем интегрировались в эстонское государство как в одно целое, поэтому очень рано, односторонне и некомпетентно требовать от нас прежде всего сосредоточиться на интеграции неэстонцев. Во-вторых, из Европы и России ломятся с требованиями интеграции в открытые двери. Эстонцы за всю свою историю очень терпимо относились к неэстонцам. В нашем банке генов можно найти гены со всех уголков света, кровь всех соседних народов течет в наших жилах, в нашем языке есть слова, заимствованные из десятков других языков, мы говорим на трех местных языках, и ни одной капли крови не было пролито у нас ни во время поющей революции, ни после нее. Эстонский Закон о гражданстве и национальная политика были одними из самых демократичных и либеральных в 1920-30-х годах в Европе, таковы они и сейчас. Эстонское государство оказывает финансовую поддержку всевозможным интеграционным программам - как на деньги эстонских налогоплательщиков, так и на деньги Европейского союза. Эстонцы открыли двери своих хуторов и дач для русских детей, чтобы они могли изучать эстонский язык. В то же время мы очень быстро переходим на русский, финский или английский языки, когда начинаем разговаривать с неэстонцами, вместо того, чтобы дать им возможность попрактиковаться в эстонском. Многие иностранцы на это жалуются. Вопрос тут скорее в том, где заканчивается демократичная терпимость эстонцев и где начинается чрезмерная уступчивость. Из-за чрезмерных интеграционных требований мы забыли о праве эстонцев вести свои дела в Эстонии на эстонском языке, что пока еще далеко не является само собой разумеющимся. Пока эстонцы не будут чувствовать себя в безопасности у себя дома, в государстве и в языковом отношении, нельзя требовать от них, чтобы они делились этим чувством безопасности с другими. Пресса на эстонском языке под интеграцией, в основном, подразумевает обучение неэстонцев государственному языку, пресса на русском языке - государственную политику (гражданство, виды на жительство, законодательство и т.д.). Но и те, и другие согласны в одном - проблемы интеграции должно решать эстонское государство. Ни слова о третьем секторе, ни слова о двустороннем активном процессе, в котором должны участвовать мы все, а все то же социалистическое отношение - пусть все это делает государство. Я утверждаю, что эстонское государство на данный момент в основном сделало почти все от него зависящее, начиная с законодательства (культурная автономия, виды на жительство, государственная интеграционная программа) и заканчивая субсидированием различных проектов, и будет продолжать делать это и в будущем. Но и неэстонцам нужно приложить усилия в совместной работе. Совместная работа предусматривает предпочтение общих интересов частным. Общий интерес - экономический подъем эстонского государства, обеспечение его безопасности.

Ваша очередь!

Исследования показывают, что эстонцам чаще, чем неэстонцам, ставят в вину их ксенофобию и враждебное отношение к людям других национальностей. Соответствует ли это истине? Многие эстонцы открыли свои дома русским детям, и мы говорим по-русски. Мы продвинулись навстречу более чем наполовину. У нас не поджигают лагеря беженцев, не оскверняют кладбища национальных меньшинств, как это делают в благополучной Европе. Но мы никогда не забудем свою историю - ни преступления нацистов, ни преступления коммунистов. Один из членов интеграционной группы удивился результатам исследования - часть эстонцев верит и подчеркивает то, что большая часть неэстонцев попала в Эстонию в результате советской оккупации. Оккупация - не вопрос веры или ксенофобии, это исторический факт, который нужно учитывать и при интеграции, факт, который нельзя обойти.