Вернуть к жизни, нормальной человеческой жизни, обездоленных детей, отчаявшихся людей старается Центр социальной семейной реабилитации Силламяэ.
Предвижу, что иной скептически настроенный читатель с неудовольствием отвернется от газетного листа: «Опять вы об этих бедных детках...» Конечно, легче всего восклицать, что дети — наше будущее, даже не вдумываясь по существу, что это означает, и при этом отворачиваться от обездоленных, несчастных детей, от людей, не сумевших справиться с жизненными обстоятельствами и опустившихся почти на самое дно. Много ли среди нас таких, кто добровольно, по собственному желанию, без громких слов взвалил бы на себя нелегкую ношу заботы об этих детях, этих людях, работы с ними, кто попытался бы втащить этих детей, забывших, что такое детство, всех этих наркоманов, пьяниц, бомжей в нормальную человеческую жизнь? А Валентина Горкунова за это взялась... И слушая ее, эту женщину, я вспоминала слова великого писателя о том, что существуют два вида сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание даже, а лишь инстинктивное желание оградить себя, свой покой от страданий ближнего.
Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их.
Вот и Валентина Горкунова, силламяэская жительница, инженер по прежней своей специальности, знает, чего хочет. Она хочет, чтобы в городе, который еще сравнительно недавно был благополучным и цветущим, который считался городом технической интеллигенции, в котором было производство, каких не больше десятка в мире, чтобы в этом городе не было столько беспризорных, обезумевших от холода и голода детей, несчастных, одиноких женщин, готовых наложить на себя руки, лишь бы не видеть голодных глаз сына или дочки, ночующих на улицах оборванных и грязных мужчин.
Она не любит телекамер и фотокорреспондентов, не слишком охотно говорит о себе, и от газетных интервью не стала уклоняться лишь в последнее время, когда поняла, что одних только ее усилий все-таки не хватает. А о том, что делается и что нужно делать в Силламяэ, о некоторых людях, помогавших ей в разное время, может говорить без конца.
Вот ведь поразительно... У нас не так уж много настоящих сирот — и много социального сиротства. Из-за безответственности, предательства, равнодушия взрослых. Родители нередко приносят детей в жертву своему образу жизни.
Валентина Ивановна долго пыталась спасать детей. Но потом поняла, что надо вытаскивать матерей. Если они, женщины, встанут на ноги, легче будет и детям. И отсюда ее проекты помощи женщинам... Она выбивала деньги всюду, где только могла, стучалась в любые двери, зачастую встречала вежливые, а порой и совсем невежливые отказы, глотала обиды, горечь, старалась забыть о собственном самолюбии, но не отступала, не могла отступить. И 24 женщины смогли окончить компьютерные курсы по ее проекту, поддержанному Интеграционным фондом, а 15 женщин — курсы эстонского языка (помогли люди из ОБСЕ). Согласитесь, для небольшого города за менее чем два года — это все-таки немало. И еще 50 детей из малообеспеченных семей смогли отдохнуть в летнем лагере, и 36 детей изучали эстонский на хуторах... Перечень того, что хоть и с большими трудами, но сделано, можно продолжать еще и еще. Сюда же можно отнести и Союз одиноких родителей, созданный ею, со всеми его вечерами, встречами, беседами и т.д. Она глубоко убеждена, что разводы, потери отца или матери ломают детскую душу, навсегда оставляют в ней горестный след, сказываясь на всей последующей жизни. Она знает, о чем говорит. Тема сиротства для нее, быть может, одна из главных. Она сама родилась в лагере для политзаключенных в Сибири. Это был Артемовский прииск недалеко от Бодайбо, столь жестокие, столь тяжкие места, что в царское время туда даже не ссылали. Отец провоевал всю войну, а в конце 40-х, когда пошла волна арестов, был арестован по нелепому обвинению на 10 лет. Но через два года все же освобожден из камеры, поскольку надо было кому-то работать на прииске.
Но вот что удивительно... Некоторые из своего тяжелого детства выносят ненависть, желание мстить. Даже тем, кто ни в чем не виноват... За последние годы здесь, в Эстонии, мы наблюдали это не раз. А ей ее детский опыт продиктовал поразительную терпимость, умение понимать несчастных, убежденность в том, что мера добра едина для всех времен и народов. И очень проста: помоги слабому и страждущему. Сделай все, что можешь, чтобы боли и слез стало меньше в мире.
Она сказала, что, только став взрослой, поняла, насколько ей повезло в жизни. На затерянном в далекой Сибири глухом прииске она училась у замечательных людей, истинных ленинградских, петербургских интеллигентов, оказавшихся там волею обстоятельств. Она и сейчас помнит бревенчатую избу, старый пятистенок, где жили две прекрасные дамы, про себя она только так их и называла. Там звучали Пушкин, Блок, Ахматова... Даже на уроках физкультуры в какие-то подходящие моменты их учитель читал им, детям, Мандельштама. Много ли было учителей, которые в те годы осмеливались вслух читать Мандельштама?
Когда ей надо было уезжать с прииска, чтобы учиться дальше — она не представляла себе, что может остаться без образования, — отец сказал ей: «Заработай деньги себе на учебу и поезжай...» И она, совсем еще девчонка, ходила в тайгу, делая черенки для лопат. И заработала, как она говорит, сумасшедшие по тем временам деньги — целых 150 рублей. И на всю жизнь сохранила убеждение, что если очень хочешь, то всего можно добиться и всему, что нужно, научиться.
Я поразилась, слушая, как спокойно и уверенно говорит она с обитателями созданного ею ночлежного дома: «Не умеешь дрова рубить, я тебя научу...», «Не умеешь стеклить — научу тоже...» Сама она все это умеет. А еще — паять, сваривать трубы, таскать кирпичи тоннами и т.д. Вместе со своими «клиентами», как называет она пьяниц, бомжей, безработных, прибившихся к ее ночлежному дому, она ремонтировала здание, которое выделили ей городские власти на улице Сытке, самой, пожалуй, неблагополучной улице в Силламяэ. Впрочем, сама она ночлежкой этот дом не называет. Она говорит о Центре семейной социальной реабилитации. Потому что то, что она делает, о чем мечтает, далеко выходит за рамки обыкновенного ночлежного дома. Она убеждена, что дать бездомному крышу над головой, дать ему возможность провести ночь в нормальных человеческих условиях — важно, но недостаточно для того, чтобы вытащить его со дна, на которое он опустился. А вытащить можно. Потому что большинство ее «клиентов» — не бомжи, так сказать, по призванию, они просто не справились с тем, что обрушилось на них, потеряли себя, дом, семью в жизненном водовороте. И она хлопочет о том, чтобы вернуть им документы, найти хотя бы какую-то работу, для чего, кстати, заключила договор с соответствующими городскими структурами об уборке территории города (благо мэр Силламяэ Айн Кивиорг не отмахивается от ее просьб). Она ведет переговоры о сотрудничестве с НКО «Свободная экономическая зона», она устанавливает связи с нарвским отделением Красного Креста, потому что если и невозможно сразу избавить наркоманов от их несчастной зависимости, то надо в первую очередь постараться уберечь их от страшных заражений, дав шприцы, чтобы они не кололись одним-единственным, грязным, переходящим из рук в руки по многу раз. А уж потом можно будет принимать и другие меры.
Горкунова мечтает расширить деятельность Центра, она верит, что это необходимо, без этого просто не обойтись. Для этого нужно закончить ремонт здания, в котором Центр размещается сейчас, тогда можно будет обеспечить жильем, питанием и социальными услугами еще полтора-два десятка бездомных. Надо также отремонтировать ряд старых двухэтажных домов на той же улице Сытке, тогда можно будет принимать детей, работать с ними, отнимая их у улицы, вырывая из дурных компаний. Валентина мечтает, чтобы Центр мог хотя бы на несколько дней принимать женщин с детьми, которым стало невмоготу дома с пьяным, буянящим мужем, дать им возможность прийти в себя.
Нелли КУЗНЕЦОВА
Словом, сделать нужно много. И для этого необходима помощь многих людей. Благотворительный фонд Roomukuulutus («Благовест») взялся организовать эту помощь, доставку необходимых вещей для Центра. И сегодня через нашу газету президент фонда Людмила Ганс, а также поддерживающий эту благотворительную акцию Союз объединений соотечественников обращаются к читателям. Люди, помогите! Нужны простыни, наволочки, занавески, книги, игрушки, краски. Нужны одежда и обувь, особенно для детей... Хорошо, если кто-то может отдать старый, быть может, но работающий компьютер. Он необходим для работы с ребятами. Очень нужны какие-то строительные материалы, шпаклевка, например, то, что поможет завершить ремонт.
Почему-то так уж повелось, что скептицизм и подозрительность, к несчастью, сопровождают чуть ли не всякое бескорыстное начинание. Но это можно рассматривать, наверное, только как неготовность общества к добру. Так давайте будем добрее. Давайте поможем тем, кто в этой помощи нуждается. Для этого нужно лишь отдать то, без чего можем обойтись.
Для тех, кто готов участвовать в этой акции, сообщаем контактный телефон: 660-56-00.
