"Молодежь Эстонии" | 21.12.01 | Обратно

Уходящий год был чрезвычайно любопытным...

— Кончается год. Первый год нового тысячелетия... Как вы оцениваете его, Владимир Игоревич? Какие важные события, имеющие долговременные последствия, на ваш взгляд, произошли в это время?

— Прощаясь с этим годом, я бы хотел расставить некоторые акценты с точки зрения именно временных рамок. Вы ведь знаете, что в нашей жизни, в жизни общества существуют многообразные циклы. Есть такие, которые укладываются в короткие сроки, есть более длинные циклы, регулирующие процессы в сфере экономики, социальной жизни, в области культурного развития общества, отдельных этносов. И с этой точки зрения, уходящий 2001 год был очень любопытным.

— Чем же он, по-вашему, любопытен?

— В значительной степени заканчиваются три больших цикла. Ну, во-первых, это цикл в развитии мировой экономики. Очевидно, начинается минусовое развитие. На Западе много говорят о спаде в экономике. Потом, очевидно, снова начнется подъем, но до него надо дожить. Во-вторых, заканчивается определенный политический цикл. Я имею в виду прежде всего Россию и страны СНГ. Тут речь идет о 12-летнем цикле. Вы ведь помните, конечно, события 1989 года. 2001 год — своего рода подведение итогов.

В России, и это отмечают многие, явно обозначилась новая политика. Аналитики сейчас более оптимистично рассматривают перспективы развития России, чем, скажем, 2-3 года назад.

— И вы считаете, что для нас, живущих здесь, для Эстонии это имеет значение?

— Несомненно. Тем более, что тот 12-летний цикл, о котором я говорю, захватывал и Эстонию тоже. Пока она еще не оторвалась от пуповины. Это уже последующее развитие Эстонии будет связано с европейскими циклами развития, о них, быть может, надо говорить особо.

Ну, и, наконец, существует 16-летний цикл в международных отношениях. Начавшись в 1991 году, он заканчивается в 2007-м. Это период без больших войн, хотя фактически передел мира уже состоялся. И уже обозначились контуры нового мира. Я бы сказал, что период безраздельного господства Соединенных Штатов Америки, связанный с поражением, распадом СССР, изменениями в странах Восточной Европы, тоже заканчивается.

— Вы считаете, что заканчивается? Большинство людей сказали бы иначе...

— Да, мне кажется, так. Уже наметились перспективы изменения этого баланса сил. Пока процессы идут, так сказать, подспудно, но они уже есть.

Для России, на мой взгляд, это будет период более тесных партнерских отношений с Китаем и Индией, хотя, конечно, это не означает для нее ухода в новую фазу конфронтации с США, вообще с западным миром. Но определенное дистанцирование от них с учетом интересов именно евразийского пространства все же будет. В Китае и Индии, кстати, происходят сейчас очень важные процессы не только в области экономики, там грядут, возможно, и политические изменения, которые затронут и Россию, и весь мир.

Словом, все говорит о том, что уходящий 2001 год оставит о себе существенную память. Мир в определенной степени пробуждается от неких фантазий, иллюзий, которые существовали еще 10 лет назад.

— А что это означает для нас с вами, для Эстонии?

— Ну, схема развития Эстонии, в сущности, определена. В ближайшее время, очевидно, Эстония станет членом Европейского союза и НАТО. Но при этом, надо сказать, ни ей, ни ее европейским партнерам невыгодно, не нужно, чтобы Эстония отворачивалась от своего исторического прошлого. Тем более, что определенные экономические, социальные реалии еще довольно долго будут связывать ее с Россией и другими странами СНГ.

Я даже думаю, что движение в Европу будет повышать значимость Эстонии в качестве именно муфты, поскольку Россия и страны СНГ в ближайшее время, очевидно, не станут еще членами ЕС, но могут выступать как активные партнеры. И вопросы, связанные с инвестициями в Эстонию, с использованием, скажем, транзитных коридоров через нашу страну, проблемы использования технологий и других новшеств, которые предложит Европа, ее, Европы, опыт — все это будет востребовано не только Эстонией и для Эстонии, но и для других стран, скажем, России и бывших республик СССР.

Окончание на 2-й стр.

Окончание. Начало на 1-й стр.

Словом, я думаю, что по своему экономическому и социальному весу Эстония окажется в другой весовой категории. В какой — сказать пока трудно, это тема отдельного разговора. И, возможно, я скоро предложу газете статью по этому поводу с условным заглавием «Новый статус Эстонии с учетом ее вхождения в ЕС». И это, уверяю вас, совсем не академическая проблема.

— Да, согласна, так или иначе это отразится на всех нас, живущих здесь.

— Существует мнение, что Эстония может потеряться в этом большом европейском доме, что она останется где-то на задворках Европы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такая опасность, конечно, есть. Но уход Эстонии от этой периферийности, от возможной провинциализации как раз и связан с тем, чтобы Эстония сохраняла связи со своими естественными партнерами, не прерывала их. И это будет хорошим противоядием возможной провинциальной заброшенности. Это будет способствовать повышению статуса Эстонии.

— Уходящий год отличается еще и тем, что именно в это время зародилось движение соотечественников. В Москве состоялся, как известно, Конгресс российских соотечественников, на который съехались люди из разных, что называется, уголков земли. Вы придаете значение этому движению? Верите в него?

— Конечно, верю. Я убежден, что это движение вызвано потребностями самой жизни. Ведь за пределами России остались 20-25 миллионов человек, связанных с этой страной биографиями, родственными связями, принадлежностью к русской культуре. Они не могут быть отторгнуты от России и себя не могут от нее отторгнуть.

Я убежден, что движение соотечественников имеет большое будущее.

В первую очередь, я хотел бы оттенить важнейшую для нас культурную миссию России. Обычно о России говорят как о мощной военной державе, как о сильной стране в смысле экономики. Но надо прямо сказать, что ресурсы России убывают, меняется ее статус как военной державы. Но остается долговременный фактор, который будет, я думаю, действовать еще очень долго. Это фактор культуры. В самом деле, потенциал, который создан Россией, тот опыт, который ею накоплен в плане развития различных отраслей культуры, искусства, науки, не может быть забыт, отброшен, вообще как-то недооценен. Конечно, проблем там немало, и — острейших... Но при всем том наука развивается, культура тоже не погибает, хотя, правда, пока великих побед на этом фронте не наблюдается. И все равно есть существенные сдвиги. Вспомните хотя бы о Нобелевской премии Жореса Алферова... Вот эта культурная миссия России, этот ее удивительный потенциал чрезвычайно важны для нас, соотечественников, живущих здесь, если мы не хотим замкнуться в своем провинциализме, скудости. Такое бывает с диаспорами, оторванными от большой страны, исторической родины. И должен сказать, что этот провинциализм в дурном его проявлении уже начал ощущаться в русской диаспоре стран Балтии, и в частности, в Эстонии.

— Вы говорите обидные вещи, но, очевидно, справедливые... Однако вы не станете, наверное, отрицать, что потенциал нашего русскоговорящего сообщества довольно велик?

— Не стану. Но его надо поддерживать, развивать, иначе мы его растеряем... Движение соотечественников вообще надо закреплять, расширять. Мы со своей стороны, я имею в виду Русское академическое общество, стараемся внести свою лепту. Наше общество вошло в состав Союза объединений российских соотечественников, став его членом.

— И это важно, насколько я понимаю, и для самого союза, и для Русского академического общества. Скажите, а чем вызвано создание такого общества? Не тем ли, что русские ученые, преподаватели вузов оказались в нынешней Эстонии в трудном положении?

— Конечно, это имело значение. Сама жизнь нас к этому подтолкнула. Мы просто не видели иного выхода. В сущности, Русское академическое общество решает три основные задачи. Во-первых, мы стремимся к тому, чтобы развивалась наука, чтобы исследователи имели возможность публиковать результаты своих работ на русском языке. И уже есть первая ласточка — впервые изданные нами «Ученые записки» Русского академического общества. Этот выпуск посвящен проблемам экономики, социологии и права. В следующем номере мы рассчитываем осветить вопросы развития культуры и экономики с учетом движения Эстонии в Евросоюз. Конечно, помимо «Ученых записок», есть и другие публикации. Их уже довольно много. И это правильно.

Ученый, преподаватель высшей школы должен нести инновационные знания. Этим, по существу, высшая школа отличается от обычной, общеобразовательной. Обычная школа воспроизводит как бы основы прошлого знания и создает основу для последующего движения. Высшая же школа создает специалистов, которые в определенной степени должны опережать свое время. И если она не будет питаться новыми разработками, то, по существу, будет воспроизводить специалиста с прошлым опытом, старых, что называется, кондиций. Вот почему классический преподаватель высшей школы — это человек, разрабатывающий авторскую учебную программу на основе своих исследований. И если этого нет, если нет такой профессуры, то нет и высшей школы.

Вот это и есть идея, которая лежит в основе деятельности Русского академического общества — воспроизводить такую профессуру, помогать ей становиться на ноги. В этом плане мы уже многое делаем для создания аспирантуры, докторантуры. Вообще, хороший специалист — это штучный товар, и подготовка его требует немалых усилий. Таких людей надо находить, им надо помогать расти.

— И что же? Получается?

— Ну, успехи здесь у нас достаточно скромны. Но 15-20 перспективных ребят в нашем окружении есть. Я думаю, что и газета должна была бы их поддержать. Быть может, завести какую-то рубрику, рассказывающую о них.

— Что ж... В этом есть рациональное зерно. Нам в самом деле надо растить, создавать русскую интеллигенцию. Иностранцы, между прочим, сочувственно относящиеся к нам, уже не раз говорили, что многие наши беды, в том числе и внутренние беды нашего русскоговорящего сообщества, происходят от того, что у нас слишком тонок слой русской интеллигенции. Очевидно, остро не хватает людей, которые могли бы быть нравственными ориентирами, которые создавали бы климат в обществе, беспокоили нас и брали за живое, которые открывали бы нам глаза на самих себя, создавали некий негласный свод нравственных представлений. Похоже, что нравственные ориентиры у нас размыты. Достаточно прочитать выступления иных авторов на страницах газет, чтобы понять это.

— Согласен. Именно поэтому мы и говорим о воссоздании русской интеллигенции. Нам надо не только расширять этот слой, который действительно тонок, но и поддерживать его. Потому что опасность исчезновения даже этого тонкого слоя есть.

Что же касается нравственных ориентиров, нравственного влияния интеллигенции, то я понимаю, о чем вы говорите. И должен сказать, что крупный специалист, крупная личность в науке, в какой-то профессиональной сфере нередко становится и крупным общественным явлением. Вспомните Вернадского... Он был геохимиком, но совершил переворот в общественном сознании, создав свое учение о ноосфере. А академик Лихачев... А наш Юрий Михайлович Лотман... Многие сейчас тоскуют об исчезновении, или, лучше пока сказать, о сокращении «русского Тарту», окружения Ю.М.Лотмана, которое было воплощением истинно русской интеллигенции с ее высокими моральными, нравственными принципами.

— И если продолжить эту тему, то мы непременно придем к проблемам русского образования. Наверное, это самая острая сейчас у нас болевая точка...

— Конечно, это так. И мы думаем об этом. Впрочем, не только думаем... Вот на днях у нас состоялось совместное заседание ученых советов Русского академического общества и объединения частных вузов «Балтикум». Мы говорили как раз о постановке дела русского образования. Если говорить коротко, основная идея у нас такая. Мы убеждены, что качество обучения надо поднимать. И в этом смысле мы согласны с Министерством образования Эстонии, которое проводит линию на сокращение числа частных вузов. Но мы считаем, что тут не должно быть никакого административного нажима. Все должно проходить в рамках дискуссий, согласований интересов разных групп — и самих вузов, и родителей, и студентов. Если ни с того, ни с сего будут закрываться частные вузы, а они преимущественно русские, то в обществе возникнут трения, осложнения. Кому это нужно?

— Очевидно, никому...

— Мы отстаиваем идею, что в рамках уже существующего объединения «Балтикум» мы должны повысить статус высшей школы, тех частных учебных заведений, которые входят в объединение. Иными словами, речь идет о создании университета. И для этого мы готовы выполнить все условия и требования, которые, кстати, довольно суровы. Я не открою большого секрета, если скажу, что мы уже готовим необходимые документы, которые должны будут пройти апробацию, соответствующим образом рассмотрены и обсуждены. Мы уверены, что Русский университет должен быть, что мы должны воспитывать настоящих профессионалов, истинных интеллигентов с широким кругозором, с глубокими знаниями, свободным владением несколькими языками, в том числе, разумеется, тремя обязательными — русским, эстонским, английским...

— Вы говорите о создании нашей интеллектуальной элиты. И это чрезвычайно важно. Но скажите, найдут ли эти прекрасные специалисты свою нишу на рынке труда, будут ли востребованы здесь, в Эстонии, где не слишком привыкли ценить русских специалистов, использовать этот ресурс, этот наш интеллектуальный потенциал?

— Ну, я думаю, идеологические шоры в конце концов спадут. Жизнь, практика, проблемы дальнейшего развития Эстонии этого потребуют.

Что же касается безработицы, о которой сейчас много говорят, то она, конечно, существует. И она опасна. Но если вы заметили, она, так сказать, избирательна. Специалисты одних профессий не востребованы, других остро не хватает. И это, кстати, тоже одна из забот Русского академического общества — проведение экспертиз, осуществление определенных исследований на предмет выяснения профессиональных ниш. Мы как раз и думаем, что с помощью газеты можно информировать людей, и прежде всего, конечно, молодежь, специалисты каких профессий особенно нужны, какие специальности более перспективны по сравнению с другими.

— Что ж, остается пожелать вам, а заодно и всем нам оставить трудности в уходящем году и смотреть в будущее с уверенностью и оптимизмом.

Нелли КУЗНЕЦОВА