«Металлисты» — элита пяэскюлаской свалки. 7 х фото Леонида СМУЛЬСКОГО
Пяэскюлаской городской свалке, почитай, уже несколько десятков лет. Это – часть ландшафта, истории и культуры прилегающих окрестностей Таллинна. И если сейчас спросить про нее старожилов хоть в самом Пяэскюла, что в полукилометре, хоть в Мяннику, до которого минут двадцать пешего ходу, одинаково начнут сплевывать и ругаться. Потому что теперь уж она «не та». Как и вся эта новая непонятная жизнь. И они будут крыть на чем свет стоит нынешних «старателей» за то, что они «копаются в дерьме», потому что делают теперь совершенно не то и не так. И будут долго отнекиваться, а потом возьмут да выложат: «Ай, да я и сам раньше...»
Раньше она и на самом деле была другой. «Ту» теперь уже распахали и засадили дерном. А «эту» обустроили рядом, засыпая отходами прежние овраги и песчаные карьеры. С «той» гоняли и, гоняя, стыдили. Хотя тоже ведь не было заборов. А зря, потому как с самого начала избаловали чудесами цивилизации местных жителей и продолжают баловать. Например, майонезом, списанным по истечении срока годности в каком-то магазине и вываленным в мусорные кучи. Прямо в двухсотграммовых банках, которые тогда были сами по себе предметом вожделения.
Дед Василий, с которым я познакомился на свалке лет пятнадцать назад, приносил в свой дом на окраине поселка Раку столько копченой колбасы, что давали собаке. Нет, не так! Собака даже зарывала возле будки то, что не могла доесть. Вот какая была свалка!
Сейчас из здешних «старателей» мало кто вспоминает времена перестройки. Вот когда было дело! Бабульки-то причитающиеся по талонам продукты выкупали, а куда им, одиноким, столько? Все это позже отправлялось на свалку. Целые мешки и пакетики, какие-то крупы, слипшиеся куски мыла... И началось настоящее паломничество на помойку. Во времена талонов вокруг свалки жить было лучше, чем в любом другом уголке столицы.
Ну, а докризисные времена бывшие постояльцы полагают самыми-самыми... То ли разборки криминальные пошли по Таллинну, то ли бухгалтеров развелось много больно хитрых, а только как начали гореть магазины! Пожар – грузовик добра на свалке. Тот же дед Василий из Раку, задыхаясь от волнения, вспоминал счастливый день, когда нашел несколько ящиков яблочного вина!.. Вся округа два дня со свалки не вылазила. Кофе в банках – «Ах, боженьки!» И машина маргарина: плесневелый наполовину, но наполовину же пригодный!
Леха-бригадир: лучшее в жизни — перекур.
Нынешние обитатели свалки тоже не тратят деньги на еду и тряпки. Зачем? Обувь и верхняя одежда «поступают» сюда добротные и даже в упаковке. Местному старожилу Лехе, например, совсем недавно достались приличные кожаные кроссовки и стеганая куртка на меху. Поставщиком такого товара Леха называет столичную таможню, однако жалуется: парни из этого ведомства подчас пускают под нож конфискованные вещи, которые вполне еще могли послужить бедным людям.
Никто не умирает и от голода. Недавно Лехину бригаду «старателей» по злому навету полным составом отвезли на улицу Лубья в полицию. Дело в том, что на свалке убили женщину, которую в день смерти видели в их компании. Сыщики обыскали дом, где бригада снимает первый этаж, не нашли там ничего, кроме забитого продуктами холодильника. Здесь и ветчина, и окорок в упаковке, и сыр свежайший, и несколько банок красной икры. Один из стражей порядка на всякий случай поинтересовался: «Откуда изобилие?» «Со свалки», – ответил Леха. Нам же он рассказал, что всевозможными колбасами, сырами и икрой их «балует» персонал морских лайнеров. На круизных судах, оказывается, пищевая продукция хранится не больше суток. Кроме, разумеется, алкоголя. Такие посылки бригадир и его коллеги называют «гуманитарной помощью».
«Сотка» технического спирта согревает душу и клонит ко сну.
В целом же «старатели» в помощи со стороны особо не нуждаются. Грешным делом считают попрошайничать, хотя добровольных «спонсоров» отказом от пачки печенья не обидят. Недавно в Пяэскюла приезжали шведские служители церкви, угощали... гороховым супом. Сытая Лехина бригада наворачивала дармовую похлебку, заедая ее бутербродами с черной и красной икрой. И улыбались...
Несколько лет назад свалка в Пяэскюла контролировалась бритоголовыми братками, точнее, с каждого ее обитателя раз в год сдирали стольник. Видимо, потом эти деньги показались рэкетирам просто смешными, и они больше не появлялись.
Правда, устроиться сюда на работу с «трудовой книжкой» может далеко не каждый. Что для этого надо? Лучше всего иметь на руках положительную характеристику и – убедительно прошу не иронизировать – устную либо письменную рекомендацию от вышедшего на заслуженный отдых «старателя».
Дядя Слава — кавалер ордена Трудовой славы III степени.
Так, к примеру, попал на свалку наш Леха-бригадир. Около пятнадцати лет топтала здесь мусор его мать, а когда сынок остался без работы и крыши над головой, привезла его в Пяэскюла. Теперь они трудятся вдвоем с батей – одноруким пенсионером дядей Славой, отдавшим свои лучшие годы «Эстрыбпрому», кавалером ордена Трудовой славы III степени. Руку 62-летний «старатель» потерял не на свальном производстве. Его бросили под поезд двое мужиков, отняв предварительно у старика три дешевые бутылки вина.
А вот сорокалетняя Мария на свалке всего четвертый год. Ее, отработавшую на кондитерской фабрике «Калев» семнадцать лет, уволили за незнание государственного языка. Числилась же она... сортировщицей карамели.
Сейчас Мария имеет статус «старателя под отвалом». Это среднее должностное звено на пяэскюлаской свалке. Выше – только «металлисты». Именно последние встречают вновь прибывшую мусорную машину и выбирают из груды хлама цветные металлы. Потом грейдер разравнивает кучу, подталкивая ее на край свалки. С этого момента и начинается деятельность «старателей под отвалом». В их распоряжении остаются банки из-под джина, пластмассовые бутылки и пивная посуда.
Теперь можно жить...
На оставшееся добро претендуют «низы». Как правило, им достается старая одежда, кухонная посуда и всякий хлам. Правда, и тут бывают радостные исключения. Взять хотя бы Катю с Серегой. Они – кладоискатели из «низов», специалисты по ценным и уникальным находкам. Нашли на днях золотые сережки прямо в пакетике. Затем, однако, выяснилось, что это польская бижутерия с хрупким желтеньким напылением, но все равно было чем похвастаться и заинтриговать знакомых. Однажды привезли мусор из какого-то банка. Много было разных чеков и документов. И прямо среди бумаг – пятьдесят долларов! И сто финских марок! Ничего не поддельные! Пошли и получили тогда больше тысячи крон.
Деньги зарабатывают «металлисты», «старатели под отвалом» и «низы», естественно, разные. Первые, надо отдать им должное, своими доходами не хвалятся и лишний раз их не афишируют. Однако по некоторым нашим данным, прибыль среднего «металлиста» может достигать в день тысячи крон. Трудятся они бойко и чужаков близко к себе не подпускают. В том числе корреспондентов из газеты.
Дневной урожай «старателей».
«Старатели под отвалом» зарабатывают в зависимости от времени, проведенного под отвалом. Например, в Лехиной бригаде люди на банках-склянках имеют от восьмидесяти до ста крон за три часа не очень упорного труда. Потом у большинства членов бригады начинается перекур с обязательным употреблением весьма крепких напитков.
После перекура, как вы понимаете, в строю остаются не все. Вот 24-летний Максим, хоть и принимает с коллегами рюмки две-три, старается послеобеденное время провести с пользой для себя. У него семья и одиннадцатилетняя приемная дочь, которая, по словам Макса, каждый день просит кушать. Не кормить же ее икрой со свалки?! Грех большой! А еще Максим мечтает о своей двухкомнатной квартире, и уже начал собирать на нее деньги. Зарабатывает он на свалке прилично – двести-триста крон в день.
У Лехи в бригаде трудится и самая настоящая графиня. Ее родовая фамилия звучит сложно и состоит из четырех слов. Поэтому мужики зовут ее просто Графиня. И она с удовольствием отзывается.
Ежедневную прибыль члены Лехиной бригады делят сообща. Да тут ничего сложного и нет. Теперь на пяэскюласкую свалку приезжают на машинах оптовики. Если раньше они заставляли «старателей» откручивать пробки с пластмассовых бутылок, сортировать их по цвету, то сейчас делают это сами. Правда, цена на товар чуть ниже, чем, скажем, в самом Таллинне. К примеру, за пустую пивную бутылку оптовик даст крону, а за килограмм пластиковой тары отсчитает две кроны.
...Ежедневно на пяэскюласкую свальную гору приходят около восьмидесяти старателей. Все друг друга хорошо знают, однако между собой общаются редко, тем более если относятся к «разным ветвям власти». «Металлистов» Леха-бригадир охарактеризовал как людей крайне жадных, способных за крону удавиться, такое же «погоняло» получила и «хозяйка медной горы» – женщина хмурая, видимо, по причине отсутствия нескольких передних зубов.
Все без исключения «старатели» зовут «хозяйку» ласково – Кувалда. То ли за тяжелый характер, то ли за огромные кулаки. Но это не столь важно.
Рассказывают, Кувалде страшно везет в жизни. Недавно она устроила передышку вместе со своей коллегой прямо под жерновами комбайна – утрамбовщика мусора. Когда многотонная махина в очередной раз завелась и отправилась в путь, Кувалду лишь отбросило в сторону. Другая женщина на свалке больше не живет.
Таких случаев здесь припомнят немного. Был еще один: в минувшем ноябре в Лехиной бригаде умер мужик. Сидел у костра, а затем свалился на бок. Сам бригадир считает, что причиной смерти могло быть переохлаждение или отравление техническим спиртом. Кстати, пьют его на свалке повсеместно. Один говорит: цена доступная – всего лишь одиннадцать крон за бутылку, вот и пью, другой утверждает, что с помощью технаря легче копыта откинуть, дескать, жизнь свальная утомила.
Что же касается междоусобиц и разборок мелких, то тут они запрещены. Хочешь «слово держать» – делай это в городе, а не там, где спишь и работаешь. Поэтому и живут «старатели» открыто и дружно. Дни рождения и праздники встречают, как правило, одной семьей. В свой близкий круг не допускают бомжей. Не доверяют им, сторонятся. Тут вообще не любят все нездоровое и чужое. Если незнакомец спросит про свалку и соседей, они непременно скажут, что все это надо искать не здесь.
А еще могут постращать чудовищными крысами, обитающими под грудой мусора. Однако самих грызунов никогда походя обижать не станут и палку в них не запустят. «Старатели» верят: если отсюда исчезнут крысы, жизнь на свалке прекратится...
Ежедневную прибыль члены Лехиной бригады делят сообща. Да тут ничего сложного и нет. Теперь на пяэскюласкую свалку приезжают на машинах оптовики. Если раньше они заставляли «старателей» откручивать пробки с пластмассовых бутылок, сортировать их по цвету, то сейчас делают это сами. Правда, цена на товар чуть ниже, чем, скажем, в самом Таллинне. К примеру, за пустую пивную бутылку оптовик даст крону, а за килограмм пластиковой тары отсчитает две кроны.