Такой спокойной рождественской ночи, как выдалась в этом году, сотрудники пыхьяского полицейского участка столицы не припомнят. Вместе с теми, кто не отдыхал в праздничную ночь, таллиннские улицы патрулировала Евгения ГАРАНЖА.
Рождественское дежурство начинается с дележа карточек на бензин. Это вечный дефицит и сокровище, которое полицейские частенько вынуждены делить, поджидая друг друга на заправочной станции. В памяти многих еще свеж опыт прошлого года, когда из-за необходимости расплачиваться сэкономленным бензином за ремонт разбитой служебной машины патрули ходили пешком. Всю 12-часовую смену.
Меня предупреждают – машина маленькая, ездить придется на заднем сиденье вместе с арестованными, которых в праздник может набраться до трех-четырех человек за раз. Зато здесь тепло – сразу понимаю я свое преимущество, потому что тут с крыльца заходит дежурный дневной смены, ездившей на фургоне, который полицейские зовут «буссиком», с криком: «Хотите анекдот? Бутылка воды, лежавшая сзади, за 10 часов замерзла!»
Рождество не Иванов день
Наш объект – район Копли – Штромка, заснеженные закоулки между деревянными домами. На мой вопрос, более ли беспокойны праздничные ночи для полиции, чем все остальные, патрульные Елена и Валерий отвечают: «Такие же, как в любые выходные. Может, Рождество чуть поспокойнее. А так, народу все равно, что праздновать – выходные, зарплату, конец месяца». Летом, конечно, вызовов больше, чем зимой, поскольку «празднующие» высыпают на свежий воздух. В этом году летним рекордом пыхьяского полицейского участка было 34 вызова за смену при «норме» в 15-18. «Вот и получается, что иногда людям приходится ждать по часу, пока мы не приедем», – говорит Валерий.
«До часу будет спокойно. А потом народ потянет на приключения», – предсказывают патрульные. Сейчас только около девяти. Первый вызов из трамвайного депо. Тамошние дежурные никак не могут уговорить уйти некоего Эдуарда Яновича. Сильно подвыпивший по поводу Рождества и к тому же потерявший ремень от брюк нарушитель спокойствия не решается без помощи полицейских расстаться с любезно поддерживающей его стенкой. Патруль воспринимает ситуацию с юмором. Эдуарду Яновичу помогают перебраться через высокий порог, выписывают штраф, поздравляют с Рождеством и с шутками довозят до дому.
Видеокамера наркобарона
До полуночи наш актив пополняют только два ротвейлера без поводков. В заснеженном городе все спокойно. Нет ни души даже в подъезде дома, где хозяева одной из квартир приторговывают наркотиками, хотя за темными окнами и заметно какое-то движение. «Что хотите – героин, амфетамин, кокаина, правда, нет», – язвительно говорит Елена. По ее словам, хозяйка квартиры – молодая женщина с двумя детьми, младший родился совсем недавно. В последнее время таких «торговых точек» становится все больше. «О многих мы просто не знаем, проходит некоторое время, прежде чем люди начинают об этом говорить», – комментируют патрульные.
Второй «наркобарон местного значения» даже укрепил над подъездом своего дома на набережной видеокамеру, чтобы загодя видеть, кто подъезжает на машинах к дому – клиентура или полиция. Но сегодня и здесь тишина. Валерий останавливает машину у соседнего подъезда, чтобы открыть дверь двум четвероногим жильцам – продрогшему фоксику и флегматичному дальнему родственнику немецкой овчарки. И тут из боковой двери в темноту бегом устремляются две фигуры. Валерий, не торопясь, зная, что делает, выезжает дворами к трамвайной линии, и тут беглецов задерживают уже чинно идущими по обочине. Следует просьба показать документы и закатать рукава. У обоих на руках заметны аккуратные следы от уколов, однако официально они чисты – оснований для задержания нет.
Спасите взломщика!
Далее следуют сразу несколько вызовов – поножовщина, замерзающий на улице пьяный и незнакомец, ломящийся в чужую квартиру. «Понеслось...» – смеются полицейские. К месту драки раньше нас уже прибыл полицейский фургон, впрочем, вызов оказался ложным. Бездомному Олеву приходится вызвать скорую – пальцы у него совсем белые. Однако, к счастью, обморожения нет, в машине руки отходят. С трудом заставив бродягу вновь выбраться из теплого автомобиля, его препровождают в арестантский дом – спать в отапливаемую камеру. Хилого вида злоумышленнику, пытающемуся открыть чужую дверь, самому требуется помощь. На поверку он оказывается квартиросъемщиком, которого хозяйка, не довольная пьянством жильца, выставила на улицу. Поскольку и ростом, и пышностью форм разгневанная дама раза в два превосходит «изверга», Валерий на всякий случай заслоняет «взломщика» плечом. В конце концов, выплакавшись и отведя душу, хозяйка квартиры соглашается оставить жильца до утра. Как видно, не в первый и не в последний раз.
Дальше – звонок из троллейбусного парка. Дежурная сняла с троллейбуса старика, который проехал в нем уже много кругов. Помнящий только собственное имя, к счастью, для Эстонии не слишком обычное, и название улицы, на которой он живет, старик едва стоит на ногах, руки у него обморожены и в крови, но тем не менее с присущей кавказцам гордостью он отстраняется от стакана с чаем, которым его пытается напоить дежурная: «Что, я сам не могу?». Пока врач скорой помощи пытается заставить пациента вспомнить номер или какие-нибудь приметы его дома, патруль подключает полицейскую базу данных. Оказывается старика, который накануне ушел погулять и не вернулся, давно разыскивает дочка.
«Преступный мир» мужественно сопротивляется холоду до трех утра. Он еще пытается дать знать о себе вялой потасовкой, впрочем, затихшей еще до приезда патруля, однако потом в радиоэфире наступает полная зимняя тишина. Мои спутники говорят, что и забыли уже, когда у них еще было такое спокойное дежурство. Новогодней ночной смене они желают одного – 25 градусов мороза.
