Стриженое детство, или Один день из жизни Вильяндиской молодежной тюрьмы
Знакомством с Вильянди до сих пор пугают пацанов. Тех самых, о которых мамы благовоспитанных мальчиков говорят своим чадам: «Ты с ними не водись!» Не самим городом, конечно, пугают, а настоящей тюрьмой «для детей и подростков дивиантного поведения», куда определяют преступивших закон мальчишек в возрасте от тринадцати до двадцати одного года. «Ссылают» сюда по решениям судов за разные грехи (кровавые драки, кражи, грабежи, разбои, убийства...) со всех концов Эстонии. Здесь, за высоким забором в самом центре Вильянди, и пройдет их довольно-таки сытое и вполне ухоженное, на наш взгляд, детство. Только без мам и пап, разбитных подружек, а главное — вне воли...
Бешеное молочко
Вильяндиская тюрьма была построена в далеком 1927 году. В советские времена ее переоборудовали под большие казарменные помещения. Теперь же отечественные «зоны» строевым шагом отправились в Европу, а там, как известно, никаких тюремных общежитий и казарм не существует: железная дверь, замок, кровать, стол. Такова камерная система.
По строгим правилам внутреннего распорядка после подъема категорически запрещается сидеть на кроватях, но, как мы заметили, ребята научились обманывать администрацию. Частенько они делают видимость, что перестилают постель, а сами «давят на массу».
В дневное время молодежь имеет полное право передвигаться в пределах так называемой локальной зоны на этажах жилого здания, а вот ночью – баиньки под грохот железной двери и засова. Отбой!
В столовую шагом марш! 11 х фото Леонида СМУЛЬСКОГО
Сейчас в Вильяндиской тюрьме отбывает наказание чуть больше шестидесяти человек. Это не много по сравнению с прошлыми годами. Практически все осужденные ранее судимы условно, но в итоге совершили новое преступление и, таким образом, оказались в Вильянди. Около четверти из них имеют просто огромные для подростков сроки – от пяти до восьми лет. Данные из спецчасти. Видимо, поэтому заместитель начальника тюрьмы по режиму Игорь Скирта считает, что более семидесяти процентов его нынешних подопечных вновь, уже во взрослой жизни, окажутся за решеткой, пойдя по проторенному пути.
Еще совсем недавно в молодежной тюрьме существовали общий и льготный режимы. После принятия год назад Закона о тюрьмах всякие льготы и поощрения осужденным были отменены. Как ни странно, остались только наказания. Однако в Вильянди сочли: с одним кнутом далеко не уйдешь, нужен и пряник. Директор тюрьмы Рейн Тедер и его команда решили, что пряником вполне могут стать условия содержания осужденных, в зависимости от их поведения, заинтересованность в учебе. Пошли на эксперимент, создав четырехсекционную систему проживания. На примере гостиничных комплексов: чем больше звездочек, тем мягче кровать.
Дома вас кормят так же?
Итак, первую секцию отдали под приемное отделение. Через него проходят все осужденные, а вот во второй теперь обустраивается, главным образом, контингент, нарушивший режим или оказавший неповиновение тюремному персоналу. Здесь все обязаны носить форму установленного образца, не имея права выхода в локальную зону в дневное время. Обстановка в комнатах спартанская: кровать, тумбочка, несколько полочек. Никаких цветов на окнах и ковриков на полу. Словом, картина мрачная.
Вот в такой полуосвещенной «клетке» мы и застали четырех квартирантов. Признаемся: ребята из Нарвы оказались не слишком расположены к разговору с нами. Все угрюмо молчали. Только один из них на вопрос, знаком ли он лично с кем-нибудь из «авторитетов» своего родного города, ответил: «Че, с Михалычем, что ли?» И получив от соседа толчок локтем, замолк.
Райнис Пиксеэт: «Сегодня в меню суп с клецками и говяжий гуляш с картофельным гарниром».
– С этими пацанами придется повозиться, – сказал Игорь Скирта, – хотя уверен, что они ни учиться хорошо, ни работать не будут. Уже сейчас видно: работа для них означает неволю. А свобода – единственное, о чем здесь мечтают во сне и наяву. Только вот свобода для таких, как эти ребята, своеобразна – легко и красиво жить. Без обязательств и обязанностей. Без привязанностей. Это с молоком матери, которое для большинства – молочко бешеное: ведь мамаши и папаши тоже «свободные» люди, детишек кидают, как щенят в омут. Именно такая «свобода» многих сюда и привела. Подъезды, рынки, города и веси, дискотеки с «травкой»... Смешно и горько, но многие из ребят только здесь узнали, что значит супчику горяченького вовремя поесть.
Впрочем, в Вильяндиской «малолетке» нам пришлось услышать истории и иного свойства. Семнадцатилетний Виталик попал сюда за грабежи. На воле учился скверно. Но денег в своих ловких руках подержал немало. Он-то и сказал однажды в столовой: «Что вы нам бурду готовите? Я каждый день в ресторанах обедал!» И ведь обедал, не врет...
Коля Тарасенко уверен, что его «рекорд» в ближайшее время побит не будет.
Однако выбраться из второй секции в третью, а тем более – в четвертую, мечтает абсолютное большинство пацанов. Тут совсем другие условия. Прежде всего, форма одежды – «вольная», ну, та самая, в которой и по улице не грех прогуляться, и на дискотеку завернуть. Да и на окнах в камерах теперь не только трусы дырявые сушить можно, но и всякую зелень выращивать, книжечки на полочках собирать. Уют – он и в тюрьме уют.
Весьма важно и то обстоятельство, что только постояльцев третьей и четвертой секций чаще других отпускают в краткосрочный отпуск и рекомендуют на условно-досрочное освобождение. Так что приходится выбирать: либо с самого начала строить из себя крутого зэка и сидеть весь срок в карцере, либо жить в человеческих условиях с вазой цветов на подоконнике, а также иметь возможность раньше положенного времени отправиться домой.
Вильяндиские «рекорды» Коли Тарасенко
Попасть из четвертой секции обратно во вторую или, скажем, в карцер – проще простого. Что для этого надо? Пропустить урок в гимназии, отказаться выполнить какую-либо работу. Недавно здесь был заточен в карцер вот этот самый паренек – профессиональный штукатур: наотрез отказался малость подремонтировать комнату тюремного персонала. Сказал: «На ментов работать не стану!» И не стал...
Условия содержания в карцере – обычные для всех без исключения тюрем. Кормят тут так же, как и остальных осужденных. Отсутствием того или иного вкусного блюда в карцере не наказывают. Хуже другое: почти целые сутки ты обязан находиться в четырех стенах. В дневное время железные нары на замке. Так что ни присесть нельзя, ни облокотиться.
Впрочем, некоторым бедолагам такие условия в самый «кайф». Например, Коле Тарасенко – абсолютному рекордсмену Вильядиской тюрьмы по количеству времени, проведенному в карцере. Сто тридцать семь суток он «отмотал» здесь за последние два года!
Вот такое оно, стриженое детство.
О Коле местная братва слагает легенды, хотя он и «закрылся» в тюрьме, можно сказать, по-глупому. Вчистую раздел на улице двадцатилетнего мужика. Покрепче себя и повыше ростом. Снял куртку, одежду, сложив все это в... сумку потерпевшего. За подобный грабеж схлопотал Колян два года с небольшим хвостиком, а в самой тюрьме ему добавили еще три месяца. Однако сия история требует отдельного рассказа.
А виной всему, оказывается, была на «зоне» каптерка знатного газосварщика дяди Яна. Неприступной она считалась для осужденного люда: замки, щеколды, подпорки всякие. Будто за ними сейф с деньгами стоял. Коля долго присматривался к подсобному помещению, а в один из дней взял и вскрыл его профессионально. Да так, что никто и глазом не моргнул!
Все бы ничего, но польстился наш Колян в каптерке не на дорогие в цене инструменты, а на копеечные часы сварщика дяди Яна. А это, как вы понимаете, криминал круче некуда. С тех самых пор нажил себе Тарасенко в лице дяди Яна врага лютого, готового огреть пацана любым попавшимся под руку предметом.
Заядлый курильщик Дима Кару в ближайшее время собирается «взрослеть».
Правда, не только такими, как Коля, знаменита Вильяндиская «малолетка». Замечательна она своими традициями, одна из которых, можно сказать, просто уникальна. Здесь никто не курит. Ни осужденные, ни персонал. С каждым подростком, достигшим восемнадцатилетия, администрация тюрьмы заключает письменный договор о добровольном отказе от курения. Те, кто такой договор подписать не согласен, вынуждены остаток своего срока провести уже на взрослой «зоне».
Нет, конечно, некоторые пацаны все-таки пытаются оттянуться с сигареткой, но в самокрутку забивают либо сухую листву, либо... матрасную вату. И то, и другое, говорят, гадость изрядная. Но любители находятся, правда, не такие, как Дима Кару, которому исполняется восемнадцать лет. Для себя он решил: коли уж курить, то настоящий табак. Даже если для этого понадобится переезд на взрослую «зону».
Обжалованию не подлежит
Заместитель начальника тюрьмы по режиму Игорь Скирта демонстрирует поделки своих, как он называет, пацанов.
Таких пацанов, как Дима Кару, здесь называют «путевыми». Это особая и наиболее многочисленная каста осужденных. Правильных, по местным понятиям, осужденных. Они вполне лояльны к администрации тюрьмы и соблюдают режим содержания, но никогда не подадут в знак приветствия руку начальнику отряда, не пойдут в одном строю с так называемыми «опущенными» и уж тем более не сядут с ними за один стол в столовой.
Помимо «путевых» и «опущенных», в отличие от взрослых тюрем, здесь существует и разряд «западленных». По мнению заместителя начальника учреждения Игоря Скирты, к таковым относятся те осужденные, которые на каком-то этапе своей «закрытой» жизни имели неумышленный контакт с «опущенными». Этот контакт не обязательно должен быть сексуальным, скорее, наоборот: попил путевый зэк чайку из кружки «опущенного» по собственному неведению и тут же оказался среди «западленных». Что характерно: любой «путевый» пацан может хоть завтра оказаться в числе «опущенных», а вот «опущенный» перейти в разряд «путевых» не сможет никогда. Это равносильно пожизненному приговору, который обжалованию не подлежит.
Это домино сделано ребятами из хлеба.
Не ввели на «малолетке» пока должность «смотрящего», но, как утверждают здесь, семь – десять авторитетных ребят наберется всегда. Как правило, именно они решают вопросы расселения осужденных в камерах, чтобы по характерам подходили, а не по национальному признаку.
Кстати, нам удалось побывать в гостях в блоке, где отбывают срок русский парень Олег Назаров и эстонец Ристо Евсеев. Живут дружно, одной семьей. Делить мужикам нечего. Разве только гитару...
Сам Игорь Скирта не видит ничего плохого в том, что тюремные камеры заселяются такими вот семьями. Вместе и время быстрее бежит, и проблемы сообща решаются по уму.
Вопрос в лоб
Разумеется, все они учатся. Кто в гимназии, кто в профессионально-техническом училище. Однако многие это делают без особого желания. Сейчас здесь сидит парень семнадцати лет, который вынужден изучать азбуку в первом классе. Недавно уехал в Тарту мальчонка такого же возраста, но так и не научился излагать свои мысли на бумаге. Пацаны сами писали письма его родителям: он диктует, они излагают.
В ПТУ можно получить диплом строителя, токаря, специалиста по ремонту мягкой мебели. Не секрет, что годами ждут очереди горожане, дабы получить возможность поменять ткань на своем диване или заменить изношенные пружины. Местные специалисты получают за свой труд десять крон в час. И не жалуются.
Небо в клетку — «малолетка».
Как мы уже говорили, в школу стриженые братки ходят без особого удовольствия. Но если раньше, чтобы избежать данной занудности, они вскрывали себе вены, резали животы, царапали ноги, то теперь сидят на занятиях спокойно. Только непонятно: может, спят...
Из Вильяндиской «малолетки» осужденные не бегут. Да и кому это надо? Последний раз в марафонский забег пустился небезызвестный в Эстонии зэк по фамилии Кирсипуу. Было это четыре года назад. Словили злодея вместе с шестью «марафонцами», однако шороха они своим побегом наделали немалого. Тюремную медсестру напугали насмерть, всю республиканскую полицию разбудили.
Ну, а нынешний рабочий по столовой Райнис Пиксеэт считает, что вовсе не убегал из тюрьмы. Он просто «отлучился» на сутки для поездки в недалекий по расстоянию от Вильянди город Пылва. Погулял по воле паренек двадцать четыре часа, а проголодавшись, вернулся в «зону». С годовалым довеском по приговору суда.
Думается, не будут «марафонить» из Вильянди и Саша Совер, отнявший в свое время на воле у прохожего мобильный телефон, и Костя Витовский по кличке «Костыль», совершивший банальный грабеж, и Виталик Волков, и Олег Назаров, и Андрей Товетонок, и совсем еще юный Сашка, который задал одному из нас вопрос в лоб:
– Дядь, а ты придешь сюда еще когда-нибудь? Хотя бы просто так...
Знакомством с Вильянди до сих пор пугают пацанов. Тех самых, о которых мамы благовоспитанных мальчиков говорят своим чадам: «Ты с ними не водись!» Не самим городом, конечно, пугают, а настоящей тюрьмой «для детей и подростков дивиантного поведения», куда определяют преступивших закон мальчишек в возрасте от тринадцати до двадцати одного года. «Ссылают» сюда по решениям судов за разные грехи (кровавые драки, кражи, грабежи, разбои, убийства...) со всех концов Эстонии. Здесь, за высоким забором в самом центре Вильянди, и пройдет их довольно-таки сытое и вполне ухоженное, на наш взгляд, детство. Только без мам и пап, разбитных подружек, а главное — вне воли...
Вильяндиская тюрьма была построена в далеком 1927 году. В советские времена ее переоборудовали под большие казарменные помещения. Теперь же отечественные «зоны» строевым шагом отправились в Европу, а там, как известно, никаких тюремных общежитий и казарм не существует: железная дверь, замок, кровать, стол. Такова камерная система.
