Эстонские тюрьмы в ближайшее время останутся без охраны. Штат сотрудниковпенитенциарных учреждений страны через несколько дней будет основательнопрорежен по признаку языкового несоответствия. Несмотря на недавние заверениячиновников Министерства юстиции, что «ни о каких срочных увольнениях речь не идет» первая партия служащих тюрьмы Мурру, самой крупной из эстонских тюрем,уже 1 ноября будет уволена.
Приказ о несоответствии
В распоряжении редакции имеется копия приказа директора тюрьмы Мурру Виктора Елисейкина за номером 193 от 16.10.2001 года. Данным приказом персональному отделу тюрьмы дано, в частности, распоряжение о составлении приказов об увольнении со службы части сотрудников тюрьмы (согласно графику) и об объявлении конкурса на замещение остающихся вакантными должностей.
К приказу приложен список сотрудников тюрьмы, в основном охранников разных уровней, включающий всего 74 фамилии. Даты предстоящих увольнений сотрудников различны, но ограничены числами 01.11.2001 г. (более 40 человек) и 01.01.2002 г. Лишь двое в списке (видимо, из числа наиболее ценных работников) подлежат увольнению несколько позже, со 2 февраля следующего года.
И это несмотря на то, что, как официально было сообщено нам из Министерства юстиции, «срок сдачи экзамена — июль следующего, то есть 2002 года».
Получается, что приказ директора тюрьмы Мурру идет вразрез с требованиями министерства?
В связи с новыми обстоятельствами пришлось еще раз обратиться за разъяснениями в Министерство юстиции. И получить в очередной раз сугубо официальный ответ на вопрос:
«Что же происходит в Мурру на самом деле?»
А происходит, судя по всему, реформа. Вернее, реформы, начавшиеся еще в прошлом году. И поэтому, как пояснили нам в Минюсте, во-первых, часть должностей просто ИСЧЕЗНЕТ, разумеется, вместе с занимающими эти должности людьми.
Во-вторых, конкурс на замещение некоторых должностей будет проводиться в соответствии с Законом об общественной службе. Есть такой закон, по которому далеко не все имеют право работать в государственных структурах. Это касается, в том числе, гражданства и знания языка. Кстати, срок для получения гражданства был определен до 2004 года, а «языковой» срок заканчивается в июле 2002 года. И вот этот последний, оказывается, наиглавнейший.
И наконец, предстоит полная ликвидация тюрьмы Румму (процесс уже идет), два места заключения сольются в одно, а часть сотрудников из Румму перейдет на службу в Мурру (вернее, в общую тюрьму, которая получится в результате слияния). Но опять же не все, а стало быть, увольнения сотрудников тюрьмы Румму еще впереди.
С законами, кажется, все понятно. Остается социальный, самый неприятный и сложный момент: остающиеся без работы (а стало быть, без средств к существованию) сотрудники тюрем, практически «беспризорные» заключенные и сопутствующие этому аспекты.
Это все на руку заключенным
Поскольку речь идет о владении языком, то ясно, что увольнению подлежат, в основном, сотрудники, проработавшие в тюрьме много лет. Они имеют опыт работы, умение владеть ситуацией (что особенно необходимо в учреждениях подобного типа), знают наперечет свой контингент. Но на фоне необходимости владения государственным языком все это оказывается теперь никому не нужным. Уволят специалистов, даже с высшим юридическим образованием.
Один из сотрудников тюрьмы Мурру (чье имя по понятным соображениям не называю), потомственный гражданин Эстонии, которому увольнение не грозит, поскольку языком на должном уровне владеет, переживает не за себя. Он говорит, что с 1 ноября, после первых увольнений, на работе в тюрьме останется полсмены охранников. А это тройная нагрузка на оставшихся, да если еще учитывать предстоящие праздники — Рождество и Новый год.
«Все, что сейчас происходит, на руку заключенным. Они уже радуются в ожидании. Охранников и сейчас не хватает, что будет потом, когда уберут попавших в списки на увольнение? И ведь оно не последнее, надо полагать. Два этапа сдачи экзамена по языку — это средняя степень к январю и высшая — к июлю следующего года.
А что представляют из себя эти самые тесты? На картинке изображен ткацкий цех со станками, его надо описать. По-эстонски, естественно. А я даже по-русски этого сделать не сумею».
По словам того же охранника, среди вновь принимаемых на работу сотрудников немало таких, кто по физическим данным просто не соответствует службе. Есть даже с ярко выраженными физическими недостатками. Главное, что объединяет этих людей — владение эстонским языком.
При этом не будем забывать, что из более чем 2000 заключенных тюрьмы Мурру более 70 процентов — носители русского языка, жители Ида-Вирумаа.
Язык как средство отбора
Ни для кого не секрет (и сотрудники полиции тоже согласны с этим), что с русскими лучше говорить по-русски. А уж с русскими заключенными — и подавно, причем на особом, специфическом языке. Во всяком случае, до тех пор, пока такие заключенные имеются.
И это касается всех сфер государственной деятельности. Слишком резко продвигаемые реформы могут повредить самим же сторонникам реформ. Это мы отчасти уже наблюдаем в здравоохранении.
Специалисты, проработавшие в данной системе 20 и более лет, прошедшие ранее различные квалификационные и аттестационные комиссии, оказались вдруг не соответствующими занимаемой должности. Абсурд, объяснение которому, даже при всем желании, трудно найти.
Кто придет на смену?
Подготовка сотрудников пенитенциарных учреждений ведется в Таллинне, в Колледже коррекции Академии национальной обороны. Сейчас в этом колледже обучаются 106 студентов: на первом курсе — 30, на втором — 28, на третьем — 16 и на четвертом, последнем, 32 человека. Получают они высшее прикладное образование. И вряд ли пойдут работать в тюрьмы. Во всяком случае, нынешний набор был уже десятым по счету, а прежние выпускники колледжа нашли себе работу, в частности, в Министерстве юстиции, а также непосредственно в самом колледже, на руководящих должностях.
Для справки: старший охранник в тюрьме Мурру получает «чистыми» 3200 крон, а просто охранник — 2800. Так что приходите на работу. Вот только надолго ли вас хватит?
