"МЭ" Среда" | 05.09.01 | Обратно

Федор Берман: «Выходим на простор...»

Что стоит за приобретением Западного судоремонтного завода

— Я думаю, что многие, в том числе, быть может, даже я сам, еще не осознали в полной мере, ЧТО, собственно, произошло. Хотя мы к этому стремились давно. Западный судоремонтный завод — одно из самых новых по времени судоремонтных предприятий. Строительство его было завершено в 1974 году, и я хорошо помню, как стремились попасть туда выпускники нашего института. Это действительно было интересно. Завод был построен по современной философии, с новым, современным оборудованием, с комплексом жилья для работников, что тоже было по тем временам ново. Но главное, завод был ориентирован на ремонт больших рыболовных судов. Кстати, в советские времена наш завод был с Западным в одной, как говорится, системе, в одном подчинении. И мы, в общем, достаточно хорошо знали друг друга.

Надо сказать, что Западный завод оказался в трудном положении. В 1998 году приватизация там была связана со скандалом. Лучшее предложение поступило от Рижского судоремонтного завода, однако Литовский Фонд государственного имущества не утвердил результаты конкурса, посчитав, что источники финансирования там весьма сомнительны. Латвия в связи с этим направила ноту протеста. Но Фонд госимущества все же объявил новый конкурс, после которого победителем объявили консорциум Литвы — Украины — Норвегии. Однако и этот консорциум не справился с делом. Там было немало и других подробностей, о которых я просто не рассказываю за недостатком места и времени. Скажу лишь, что все это закончилось 4 миллионами долларов убытка для завода.

— Провальная ситуация... И после этого вы рискнули все же принять участие в конкурсе и даже выиграть его?

— Там, насколько я понимаю, было много разных акционеров, но не было серьезного, стратегического инвестора. И это, в общем, предопределило судьбу завода.

Но теперь начался новый этап. После всех переговоров, после того, как мы договорились с латвийским банком Parex, которому отошли заложенные норвежцами 64,97 процента акций, после того, как правительство Литвы одобрило в целом сделку, мы стали обладателями 92,8 процента акций Западного судоремонтного завода.

— Оставшиеся 7 с небольшим процентов, конечно, роли не играют, но все же интересно, кому они принадлежат?

— Работникам завода. Это нормально. Акции нашего завода ведь тоже принадлежат работникам предприятия, бывшим и нынешним, и даже в гораздо большей степени — на все 100 процентов.

— А все-таки объясните, почему это приобретение столь важно для вас? Что именно оно дает Балтийскому судоремонтному заводу?

— Ну, во-первых, одно из основных направлений у нас на заводе — это судоремонт и судостроение. Западный завод по мощности превосходит наш. У него гораздо более значительные возможности — и технические, и прочие. У нас, скажем, самый большой док — 155 метров, а на Западном — 215. Это позволит нам предлагать весь комплекс услуг по судоремонту для больших судов, работающих в регионе Балтийского моря. До сих пор мы этого делать не могли. С большими судами мы работать просто не имели возможности. И это, прямо скажем, было нашим слабым местом. Но теперь мы можем предложить большим судам ремонт, модернизацию в Клайпеде. И я думаю, это будет хороший, добротный ремонт.

Вот, скажем, теперь мы сможем работать с Новороссийским морским пароходством. Мы и раньше с ними работали, но у них очень мало таких судов, которые могут встать на ремонт на Балтийском судоремонтном заводе, в основном у них большие, океанские суда. Но теперь есть возможность в Клайпеде... То же можно сказать о компании Silja Line и других.

Есть и другой чрезвычайно важный момент. Если вы посмотрите на карту, то убедитесь, что Таллинн находится как бы в тупике Балтийского моря. А у Клайпеды, где расположен Западный судоремонтный завод, — очень удобное, очень выгодное со всех точек зрения положение. Иными словами, мы выходим на гораздо более широкий простор. Германия, Дания, Швеция, Польша, Литва, Латвия, Россия с учетом Калининградской области — на этом поле мы теперь можем свободно работать. Для клиентов, разных судовладельцев это чрезвычайно выгодно, поскольку экономит средства, топливо, время, не надо тратить их на переходы до Таллинна, если судно, скажем, далеко.

Мы уже и сейчас ремонтируем суда литовских судоходных компаний, но с приобретением Западного завода взаимодействие можно значительно расширить. Тем более, что мы намерены и в Клайпеде предложить такие же условия, столь же качественный ремонт, как и в Таллинне.

И наконец, третий аспект... У нас, на Балтийском судоремонтном, хорошо развита инфраструктура, чего на Западном заводе вообще пока нет. Добавлю, кстати, что наш оборот перевалил за миллиард крон. Такого успешного года, как прошлый, и особенно эти полгода нынешнего, у нас давно уже не было. И мы считаем, что это результат того, что у нас правильно организована работа, что мы сумели значительно улучшить производство, обучить людей, верно скорректировать производство и маркетинг.

Инфраструктуру, которая создана у нас, я думаю, мы подключим и к Западному заводу.

— А что вы имеете в виду, говоря об инфраструктуре?

— Обеспечение материалами, газами, металлом. Пока на Западном заводе есть только судоремонт, но я уверен, что мы и там начнем производство металлоконструкций, машиностроение и все остальное. Иными словами, то, что мы создавали здесь, в Таллинне, перенесем на благодатную почву. Тем более, что мы этот путь, пусть и с трудностями, но прошли, мы знаем все подводные камни, потенциальные опасности. Беда в том, что на Западном заводе давно уже не было серьезного инвестора, да и вообще не было никакого. А мы намерены вкладывать средства. Конечно, в финансовом отношении это очень сложный проект. Стоимость его оценивается в 40 миллионов долларов. Немногие, очевидно, могут осилить такой проект. Но и выгода значительна. Недаром нам так старались помешать купить этот завод. Цена была завышена по крайней мере на 50 процентов. Желающих как будто было очень много. Усиленно создавалась ложная конкуренция, чтобы мы обманулись, отступили. Многие, очевидно, понимали, что объединение двух таких верфей — очень значительное событие, что этот проект выходит за рамки балтийских государств. Но мы тщательно просчитывали разные варианты, прежде чем приняли окончательное решение. И если все пойдет так, как мы задумали, а это в наших силах, то мы сможем свободно конкурировать с финскими, польскими верфями, а также со шведскими, голландскими, российскими и другими. Это уже другие возможности, совершенно другой уровень.

На Западном заводе довольно хороший потенциал конструкторских, технологических кадров, менеджмента. Начнут действовать и наши рабочие группы. Четверо специалистов нашего завода уже уехали в Клайпеду. Скоро там «высадится» и большой десант наших специалистов, которые будут действовать вместе с тамошними работниками. Для многих, я думаю, это будет не просто серьезная, но и по-настоящему увлекательная творческая работа. Я думаю, мы сможем предложить Западному заводу такую программу, подкрепив ее инвестициями, что это поднимет людей, поднимет завод. У нас есть опыт, мы знаем, что и как делать. И хотя по договору мы должны начинать инвестиции со следующего года, я думаю, что мы будем направлять туда средства уже в этом году.

— Словом, «Балтийский судоремонтный завод» становится чем-то вроде транснациональной компании...

— Не будем спешить с громкими словами. Мы и раньше были, по существу, международным концерном. Но теперь, конечно, это уже другой уровень. Мы получили серьезную стратегическую базу и можем развернуться широко.

— Остается от всей души пожелать вам успехов.

Нелли КУЗНЕЦОВА