История эта началась в 1946-1947 годах, а финал ее до сих пор непредсказуем. Не только Балтика и Северное море, но и густонаселенное побережье Центральной и Западной Европы могут превратиться в зону «морского Чернобыля», предупреждает директор Атлантического отделения Института океанологии Российской Академии наук Вадим Пака.
По окончании Второй мировой войны страны антигитлеровской коалиции приняли решение уничтожить созданные фашистами запасы химического оружия. Но, как выяснилось только относительно недавно, выполнить этот план им не удалось. Западным державам досталось около 270 тыс. тонн иприта, люизита, зарина, зомана и прочих отравляющих веществ — и просто затаренных в бочки, и в виде бомб и снарядов с химической начинкой. По плану, предполагалось затопить все это в Атлантике и непременно на больших глубинах. Англичане и американцы загрузили емкостями с отравляющими веществами трофейные суда, но в открытый океан их так и не отбуксировали. Суда были старые, а в дни, когда проводилась операция, море штормило. По свидетельствам очевидцев, некоторые бочки дали течь, так что немало пленных немцев, занимавшихся погрузкой, получили отравление. Судя по всему, руководители операции запаниковали и не придумали ничего лучшего, как затопить суда со смертоносным грузом в связывающих Балтийское и Северное моря проливах Скагеррак и Каттегат.
На дно ушло около 60 судов. Причем вместо того, чтобы открыть кингстоны, корабли топили, подрывая борта и днища. В результате вода поступала неравномерно, и корабли тонули, погружаясь то носом, то кормой, а то и переворачиваясь вверх дном.
В отличие от союзников, в СССР решили, что пускать на дно суда и баржи, которые еще могут послужить, непозволительная роскошь. Поэтому 35 тыс. тонн химических боеприпасов было приказано выбросить в море россыпью в 70 милях от Лиепаи и в районе острова Борнхольм. Операция была закончена в декабре 1947 года.
«Нельзя винить отцов и дедов за оставленную в Балтике мину замедленного действия, — говорит академик, вице-адмирал Тенгиз Борисов. — Они исходили из уровня знаний тех лет и были убеждены, что морская вода разлагает и бесследно растворяет тот же иприт или люизит. Другое дело, что не следовало затапливать груз на мелководье и в таком полузакрытом бассейне, каким является Балтийское море. Но что сделано, то сделано. И этот «подарок» прошлого теперь все чаще напоминает о себе, отравляя воду, планктон, рыбу и — по пищевой цепочке — человека. Всего на Балтике около 60 химических свалок. И хотя на навигационных картах они обозначены, там ведется лов рыбы».
Главная опасность, как считает Т.Борисов, исходит от затопленных судов. Сброшенные россыпью боеприпасы погрузились в ил, обросли наслоениями, коркой из омертвевших панцирей моллюсков и не имеют непосредственного контакта с биосферой моря. Корпуса судов как крупные объекты корродируют хоть и медленно, но, когда пробьет их час, выбросы отравляющих веществ будут колоссальные. А учитывая, что отравляющие вещества обладают исключительно сильными канцерогенными и мутагенными свойствами, опасность экологической катастрофы очень велика.
Как установила английский генетик Шарлотта Ауэрбах, иприт, например, — один из самых сильных мутагенов. Малейшее его количество, попав в организм, может вызвать серьезные мутации.
Обеспокоенность ситуацией заставила подключиться к исследованию проблемы и Россию. Еще в 1997 году ее президент подписал распоряжение, в котором соответствующим организациям дано указание принять участие в международных усилиях по ликвидации последствий затопления хим- оружия.
«До сих пор считалось, что химическая свалка в Борнхольмской впадине — наименее угрожающая из всех кладбищ химического оружия на дне Балтики, — говорит руководитель недавней, пятой по счету российской исследовательской экспедиции директор Атлантического отделения (Калининград) Института океанологии РАН, доктор физико-математических наук Вадим Пака. — Подобного мнения придерживались, в частности, специалисты Хельсинкской комиссии по вопросам безопасности в Европе (ХЕЛКОМ). Но после нынешней экспедиции мое мнение изменилось, и самой опасной я считаю именно эту свалку. Мы работали здесь совместно с сотрудниками Гданьского морского НИИ. В экспедиции были задействованы два судна — российское «Профессор Штокман» и польское «Доктор Любецки», оснащенное английским глубоководным аппаратом «Морское око». Опустив его на глубину 92 метра, мы обнаружили пять проржавевших барж с ящиками химических боеприпасов, причем складированных прямо на палубах. В придонных слоях моря жизнь не зафиксирована, а в пробах грунта выявлено высочайшее содержание мышьяка и люизита.
На видеопленке зафиксировано, что суда с боеприпасами наполовину погружены в ил, но не погребены им. Боеприпасы проржавели, и отравляющие вещества и продукты их распада имеют выход в водную среду. В ближайшее время, возможно, в 2002-2007 годах, могут произойти залповые выбросы».
По мнению ученого, отвести угрозу можно, только приняв незамедлительные меры. Но если катастрофа случится, то ликвидировать ее последствия будет невозможно.
Каковы должны быть практические шаги? Надо, считает он, продолжить у берегов Дании, Швеции, Норвегии, Латвии и Калининградской области комплексные обследования мест захоронений химического оружия, дабы снабдить исходными данными специалистов, которые будут разрабатывать технологии обеспечения безопасности свалок. Учитывая международный характер проблемы, необходимо участие всех стран Балтийского и Северного морей. И особенно тех, кто произвел и затопил в Балтике и ее проливах химические боеприпасы, включая Германию, Францию, США, Великобританию и Россию. Вопрос заслуживает срочного рассмотрения в ООН, в Совете Европы, Евросоюзе, в НАТО. Вот где могла бы воплотиться на деле программа НАТО «Партнерство во имя мира».
Добавим, что не только атомные электростанции и химические заводы, но и кладбища боевых отравляющих веществ на дне Балтики и Северного моря могут стать объектом для совершения терактов, и потому необходима их усиленная охрана.
