Масштабы мировой преступности за последние десятилетия выросли в четыре раза, а в бывших советских республиках и США — в восемь раз. В России оргпреступность возникла на волне политических и социально-экономических переустройств, начавшихся после распада бывшего Советского Союза.
Причиной этому послужил ряд негативных факторов, в том числе резкое ухудшение материального благосостояния значительной части населения, несовершенство законодательной базы, ослабление органов правопорядка. Если в 1989 году, по данным правоохранительных органов, в стране было учтено 485 организованных преступных групп, то в 1995 году их значилось уже 8222. Таким образом, произошел семнадцатикратный рост. В 2000 году было зарегистрировано свыше 27 тысяч совершенных этими группами преступлений. Среди наиболее тяжких — убийства, разбои, грабежи, незаконный оборот наркотиков и оружия, отмывание «грязных» денег. Значительную часть здесь составляют и преступления нового типа — «грабежи» и «взломы» в сфере высоких технологий, в том числе банковский хакеризм, несанкционированный доступ к компьютерным сетям, кража интеллектуальной собственности. Впрочем, Россия не является здесь исключением. Например, рост преступности в мире составляет ежегодно 5 процентов, в то время как население возросло всего на один процент. По данным специалистов, в мире к концу прошлого года было зарегистрировано около 450 миллионов преступлений.
Вместе с тем статистика во всем мире весьма приблизительно отражает действительные тенденции в развитии организованной преступности. Такая же ситуация существует и в России. Зачастую статистика не показывает реальных тенденций, которые происходят в российском организованном преступном мире. На практике это означает, что государство теряет возможность адекватного реагирования на все формы общественно опасного поведения граждан и начинает выделять лишь наиболее угрожающие их формы.
Сегодня существует немало примеров, когда государство одной рукой как бы создает условия для существования организованной преступности, а другой — постоянно борется с ней. Причем и то, и другое делается абсолютно искренне, с намерением добиться успеха. Очень важно ответить на вопрос — куда сегодня движется российское общество: к криминально-синдикалистскому государству, о котором говорилось в недавнем докладе Конгрессу США, или же, наоборот, в противоположную сторону. За редким исключением почти все отечественные политические и общественные деятели еще в 1998 году не отрицали признаков существования такого государства применительно к российской действительности. Хотя, если использовать те же критерии, по которым Россия была отнесена к разряду криминально-синдикалистских стран, то таковыми можно считать большинство государств, в том числе и европейских, не говоря уже о странах Латинской Америки и Африки. Ибо во всех этих странах можно найти примеры активного влияния организованной преступности на политику, на регулирование государственной деятельности.
В этой связи следует обратить внимание на Германию, которая в течение одного года переместилась из десятки наименее коррумпированных государств в разряд более коррумпированных. Это стало возможным благодаря анализу данных о преступлениях, опубликованных в СМИ.
И все-таки вряд ли можно говорить, что Россия движется в сторону криминально-синдикалистского государства. Нынешняя ситуация скорее определяется как неустойчивый перекресток позитивных и негативных тенденций. Анализ многочисленных экспертных заключений в настоящее время свидетельствует о том, что Россия сегодня находится в точке, связанной с выбором своего пути. И этот путь начал меняться в лучшую сторону.
Нельзя отрицать, что российская организованная преступность ныне втянута в процесс глобализации. Однако при этом необходимо уточнить оценки действительного влияния российского фактора на мировую криминальную ситуацию в целом. Если обращаться к различным западным источникам, то одни полагают, что российская мафия активно действует в 23 странах, по мнению других — в 44, а по утверждению третьих — в 60 и даже в 82 странах (российские источники эту цифру не называют). При этом нередко доходит до курьезов. Так, в американской прессе сообщалось о том, что в 1997 году двое россиян из Литвы (!) якобы пытались в Майами продать... тактическое ядерное оружие. А подоплека поднятой по этому поводу шумихи заключалась в том, что как раз в это самое время американский Конгресс пытался провести законопроект о выделении дополнительного финансирования на исследования по российской организованной преступности. И такая вот сомнительного характера информация нередко используется на Западе, вызывая в обществе определенный негативный резонанс.
На мой взгляд, необходимо весьма осторожно подходить к оценке таких тенденций, как сращивание российской оргпреступности с государством, распространение наркотиков, насаждение социального экстремизма, активное распространение терроризма. Конечно же, все эти явления нуждаются в тщательном научном анализе, с учетом мнений не только российских и зарубежных экспертов, но и перспектив развития мирового сообщества. Именно такой анализ, критичный и строго сбалансированный, позволит сделать вывод о действительных, а не ложных тенденциях развития российской организованной преступности.
Сергей МАКСИМОВ, профессор Московского Института МВД, доктор юридических наук
