О полномасштабном общественно-политическом поле русскоязычного населения
В последнее время как в русских, так и в эстонских средствах массовой информации очень активно ведется дискуссия о судьбах русской политики, о настоящем и будущем русского политического и общественного движения. Почему?
Как ни странно, это связано, как мне представляется, с результатами последней переписи населения. Они выявили целый ряд весьма любопытных моментов, которых многие, очевидно, и не ожидали. А дело вот в чем. Почти 20 процентов населения Эстонии составляют сегодня неэстонцы, имеющие эстонское гражданство. Неэстонцы же насчитывают почти 45 процентов городского населения. Это означает, что электоральный потенциал, как принято теперь говорить, русскоязычного населения равен почти 20 процентам для выборов в Рийгикогу и более 40 – для выборов в органы местного самоуправления.
Думается, эти цифры осознаны сейчас многими. И вопрос стоит достаточно остро: кто сумеет, грубо говоря, взять этот электорат? Вот почему, собственно, и развернулась столь яростная борьба.
Не будем говорить сейчас, кем и как разработан сценарий, который на наших глазах претворяется в жизнь. Но в том, что это именно сценарий и что продуман он очень тщательно, – сомнений нет. Суть его сводится к тому, чтобы ликвидировать или, по крайней мере, раздробить политическое и общественно-политическое представительство неэстонцев, не дать им возможности выступить на выборах скоординированно. Осторожно, учитывая необходимость поддержания демократического имиджа Эстонии, делается все, чтобы подменить представительство политических организаций русскоговорящего населения персональными представителями этой части жителей страны в эстонских партиях. Мы видим, как разными способами, разными пряниками пытаются завлечь в эстонские партии представителей русскоязычного населения. Но даже если в Рийгикогу, скажем, этих представителей будет больше, чем сегодня, это ничего не изменит в ситуации с русскоязычным населением и его правами, поскольку эти представители будут раздроблены, разнесены по разным эстонским фракциям, где сколько-нибудь заметной возможности решать они иметь не будут. Мы видим это уже и сейчас, на примере некоторых русских депутатов эстонских фракций. Как бы активно, скажем, ни выступали тот же Стальнухин или Вельман, все же это выступления именно отдельных лиц со всеми вытекающими отсюда последствиями, а не политическое представительство, деятельность партии.
То, что происходит сегодня, я имею в виду почкование, создание новых политических партий, тоже входит в сценарий. Это даже не политические партии, скорее, их можно называть политическими клубами таллиннского розлива. И не более того... Но они тем не менее громко заявляют о себе.
Одновременно разворачивается и провокационно-политическая игра. Вдруг снова зазвучали голоса, призывающие к созданию национально-культурной автономии на Северо-Востоке с центром в Нарве. Это, по существу, повторение, быть может, в несколько ином виде приднестровского варианта. Не забудем, кстати, что в Приднестровье действовали некие русские выходцы из Эстонии. Так что сама эта идея может очень напугать эстонцев, да и не только эстонцев. Собственно, на это, очевидно, и делается расчет – подготовить, подтолкнуть общественное мнение в Эстонии, и опять-таки не только в Эстонии, к тому, что русское политическое представительство ведет к усилению радикализма. Хотя это далеко не так...
В последнее время, и это опять-таки не случайно, появился и целый ряд статей авторов известных и малоизвестных, одиозных и не очень о том, что русское политическое, общественное движение никчемно, что оно ничего не достигло. И начинать надо с чистого листа или вообще забыть идею национального политического представительства, поскольку она как будто «себя изжила». Какая чепуха... На самом деле, если оглянуться назад и посмотреть на прошедшее десятилетие без предвзятости, то надо признать, что русские общественно-политические организации сделали очень много. Просто мы сами порой не умеем оценить результаты проделанной работы. А уж о политических спекуляциях на эту тему и не говорю.
Мы сумели показать всему миру, европейским организациям прежде всего, истинное положение русскоязычного населения в Эстонии. Мы сумели привлечь внимание к нашим проблемам и России, и Совета Европы, и других международных организаций. Мы сделали целый ряд и других достаточно существенных шагов. Да, болевые точки у нас остались. Это и проблемы русского образования, и гражданство, и положение церкви, и т.д. Но заключая на этой неделе соглашение с Центристской партией от имени ОНПЭ, мы заставили все эти проблемы в текст соглашения включить. Мы заставили лидера центристов Сависаара под этим подписаться. И тем самым он признал наличие этих острейших проблем, необходимость их решения. Из 22 пунктов соглашения 15 касаются именно наших требований, того, что наиболее важно для русскоязычного населения.
Быть может, лидеру центристов не очень хочется вслух говорить об этих наших требованиях и о том, что центристы вынуждены были с ними согласиться и таким образом взять на себя обязательства по их выполнению. Давая интервью средствам массовой информации, центристы об этих наших требованиях, в сущности, умолчали. Что ж... Это лишний раз показывает, что нам надо быть осторожными, бдительными и настойчивыми по части выполнения обязательств, данных нам и закрепленных подписями лидеров партий. Но они, эти пункты, отражающие наши позиции, наши интересы, в соглашении есть. И от этого не уйти, если не хочешь потерять лицо, прослыть нечистоплотным, обманщиком в партнерских отношениях. Все-таки хочется надеяться, что Центристская партия не захочет иметь такой имидж.
Словом, ситуация сегодня такова, что сохранение политической структуры русскоязычного населения необходимо. Я вообще думаю, что все эти разговоры о том, что-де время этнических партий ушло, от лукавого. В тех европейских странах, где процент некоренного, иноязычного населения достаточно велик, такие этнические партии возникают. Они живут и действуют. А уж в нашем случае вопрос стоит даже более остро. Там, в тех странах, речь идет, в основном, о сохранении культурных интересов. У нас же все гораздо серьезнее. У нас речь идет о проблемах социальных. И разделение в Эстонии происходит больше по социальному принципу. Ведь недаром мы все время говорим, что языковые проблемы – это инструмент решения социально-экономических проблем, а отнюдь не наоборот. Нас постоянно стараются убедить, что если неэстонцы будут владеть госязыком, они получат и работу, и все остальное, что делает жизнь человека мало-мальски благополучной. Но мы-то знаем, и исследования эстонских социологов это подтверждают, что дело зачастую совсем не в языке, дело-то как раз в национальности. Вот с этим нам и надо справляться.
Но как? Ситуация, когда интересы русскоговорящего населения пытаются представлять пять партий, гибельна. Она по существу тупиковая. И самый важный, самый главный приоритет для всех нас на сегодня – это создание скоординированной, коллективной политической структуры русскоговорящего населения. ОНПЭ как наиболее крупная, опытная из русских партий на сегодня это понимает. Если для того, чтобы решить проблему объединения, соединения усилий, надо поступиться амбициями, произвести организационные, кадровые изменения, мы готовы на это пойти. Готовы ли другие? Вот вопрос, который четко проясняет, кто действительно думает об интересах русскоязычного населения, о возможно большем его представительстве в Рийгикогу и в органах местной власти, а кто заботится лишь о реализации собственных амбиций.
Кстати, не раз уже приходилось слышать, что нужны новые лидеры, что те, которые есть, не годятся. Но ведь просто так они не появляются. Нет такого ящика, который можно открыть и вынуть оттуда подходящего лидера. Я убежден, что надо лучше использовать уже накопленный потенциал. Не востребован в полной мере, скажем, Алексей Семенов, который в прежние годы был одним из учредителей ОНПЭ. Недостаточно, на мой взгляд, востребован в политической сфере и Георгий Быстров, один из наиболее благополучных мэров. Можно было бы назвать и другие фамилии. В последние годы мы растеряли немало толковых и полезных для общего дела людей. Потеряли, например, Татьяну Муравьеву, оказавшуюся хорошим организатором. Из-за амбициозных столкновений она была отторгнута от ОНПЭ. А жаль... Мы были богаты драгоценными, можно сказать, камнями, и надо их теперь собирать.
Очень хочется, чтобы наши русскоговорящие люди (не хочется говорить об избирателях) поняли, что только наша собственная общая активность может нам помочь решить наши проблемы. Никто другой за нас этого не сделает.
А ситуация, в общем, и сложна, и проста. Либо русским избирателям придется голосовать за пять партий, и ни одна из них не пройдет, либо они, избиратели, скажут: «Чума на все пять ваших домов».
Кстати, подбрасывают нам и еще мыслишку: «Ребята, зачем лезть наверх? Достаточно работать и в органах местного самоуправления». Но что это значит – «не лезть наверх»? Это означает – самоустраниться от участия в законодательной деятельности. Но именно на этом уровне мы можем и должны решать самые серьезные наши проблемы – гражданство, образование, социально-экономическое равенство возможностей и т.д. Эстонские партии поднимать эти вопросы не будут. И если мы устранимся, серьезных изменений в положении русскоговорящего населения ожидать не придется.
Но если нам удастся объединиться, если удастся создать достаточно серьезное и солидное политическое представительство на Тоомпеа, то можно, я думаю, будет сдвинуть всю государственную политику в сторону решения социальных проблем. И в этом смысле, мне кажется, появление сильной политической структуры русских, приход на Тоомпеа ее представителей, будет важным и полезным не только для самого русскоговорящего населения, но и для эстонцев, во всяком случае, для той части эстонского населения, которая социально менее защищена. Словом, речь идет не об объединении против Эстонии, а, наоборот, – во благо ее.
Словом, оглядываясь на свое прошлое, оценивая нынешнее наше положение, анализируя успехи и неудачи, мы думаем сегодня о создании сильного общественно-политического поля, на котором должны действовать сильная политическая структура русскоговорящего населения – это может быть ОНПЭ или новая объединенная народная партия – и такая же сильная, объединяющая общественная, можно сказать, зонтичная структура, которой может быть и уже становится Союз объединений российских соотечественников. Полезно было бы подтянуть сюда и профсоюзы, в первую очередь, Нарвский профцентр. Вот на создание такого полномасштабного общественно-политического поля русскоязычного населения и надо идти. Кстати, наличие таких структур облегчит, придаст, быть может, большую динамику и развитию отношений между Эстонией и Россией. Так ведь и бывает: если диаспора живет хорошо, благополучно, то и со страной, откуда происходит эта диаспора, отношения налаживаются. А также и с Западом... Ведь ситуация с ущемлением прав русскоязычного населения в Эстонии не может нравиться ни Европейскому союзу, ни Совету Европы.
Обо всех этих проблемах мы будем говорить на завтрашней нашей конференции. Мы рассматриваем ее как серьезный этап подготовки к съезду, который, как я надеюсь, состоится не позднее мая, а может быть, и в апреле. Мы не скрываем, что необходимо серьезное обновление руководящего состава партии. Мы хотим, чтобы руководство было больше нацелено на решение стратегических задач, чтобы оно было более коллегиальным, чтобы действия его были более прозрачными, понятными для членов партии, для избирателей и, что особенно важно, более динамичными, активными.
