Интервью с анонимным банкиром

- Как я понимаю, вы остались не очень довольны статьями в "Ээсти Экспресс" и "Молодежке".

- Дело в том, что в этих статьях речь идет скорее не о "замороженных", а о реально израсходованных бюджетных средствах, причем средствах не маленьких. По самым скромным подсчетам, речь идет не о каких-то 10 миллионах долларов, а об одном миллиарде крон. Процесс еще не окончен, и эта сумма расходов имеет тенденцию к непрерывному росту. Уже сегодня она сравнима с величиной негативного бюджета - правительство просит урезать бюджет на 1,1 млрд. крон. Если этот вопрос дискутируется в прессе, то по вопросу о VEB фонде (VEB - Внешэкономбанк) полная тишина. Именно это побудило меня обратиться к читателям, которые являются законопослушными налогоплательщиками. Пусть они составят собственное представление о причинах столь весомых государственных расходов.

- Уже по предварительным публикациям понятно, что в едином клубке сплелись российская практика политических решений финансовых вопросов и профессиональная некомпетентность чиновников Банка Эстонии.

- Вы предвосхищаете выводы. VEB фонд был создан по решению Рийгикогу в марте 1993 года. По мнению Банка Эстонии, в компетенцию фонда входит сбор претензий эстонских банков в отношении средств, замороженных во Внешэкономбанке РФ. При этом поступили чисто по-российски: мнения хозяев замороженных валютных средств никто не спросил.

- А почему вообще было принято такое решение?

- Если я попытаюсь прямо ответить на ваш вопрос, то это будет такая же спекуляция, как ответ из "Ээсти Экспресс": VEB фонд спас эстонскую крону. Проблема средств Банка Эстонии, хранящихся на корреспондентских счетах, резко обозначилась в 1992 году. В вашей статье "Нулевой вариант" проблема обозначена довольно четко. Банк Эстонии утверждает, что он получил информационное письмо за подписями председателя Банка России Г.Г.Матюхина и председателя Комитета по оперативному управлению деятельностью Внешэкономбанка СССР Ю.В.Пономарева о том, что его средства блокированы только 24 марта 1992 года. Однако Банк Эстонии вплоть до апреля 1992 года производил международные расчеты по просьбам своих клиентов с учетом валютных средств на своем счете во Внешэкономбанке.

- Что это: банковский непрофессионализм или финансовая наивность?

- Было бы правомерно, если бы вы спросили меня даже об "осмысленных действиях". Уже в конце 1991 года Банк Эстонии фактически потерял управление своим корреспондентским счетом во Внешэкономбанке. Вот типичный пример: телекс Банка Эстонии от 17.12.1991 с просьбой о переводе валютных средств со счета N 0735004 на счет в одном из западных банков Внешэкономбанк не выполнил. Банк Эстонии решением №2 от 14 апреля 1992 года определяет правопреемником своего Управления внешних операций Северо-Эстонский акционерный банк. Акционерный банк, по существу, стал правопреемником корреспондентских счетов во Внешэкономбанке и одновременно наследником результатов трехмесячной деятельности Банка Эстонии "по производству международных расчетов". Вопрос о возврате валютных средств эстонских юридических лиц, "замороженных" на счетах Внешэкономбанка, начал быстро запутываться, а судьба Северо-Эстонского акционерного банка оказалась предрешенной.

- В связи с проблемой VEB фонда упоминается еще и Объединенный Балтийский банк, который, кажется, не находился в такой жесткой зависимости от Банка Эстонии.

- Объединенный Балтийский банк 11 марта 1992 года открыл во Внешэкономбанке корреспондентский счет №07350011 в 14 видах валют. Этим счетом управлял Банк Эстонии. Счет Объединенного Балтийского банка также был "заморожен" Внешэкономбанком. Мотивы замораживания средств одного коммерческого банка другим коммерческим банком вообще трудно поддаются объяснению. Может быть, разумно объяснить эти мотивы можно инерцией коммунистического великодержавного мышления.

- Уже в 1992-1993 годах стало понятно, что ругать Москву можно только до определенного времени. Потом придется разбираться между собой. Эта пора уже настала?

- Мы ведем с вами речь о наших эстонских государственных структурах, которые просто обязаны защищать интересы своих физических и юридических лиц. Решениями Рийгикогу и правительства ЭР в марте 1993 года Северо-Эстонский акционерный банк соединили с акционерно-коммерческим Объединенным Балтийским банком. В результате появилась структура под названием Северо-Эстонский банк, которая стала их правопреемником. По состоянию на 30 марта 1993 года Банк Эстонии определил, что на корреспондентских счетах бывшего Северо-Эстонского акционерного банка заморожено активов на сумму в 31,244 млн. долларов США, а на счетах бывшего Объединенного Балтийского банка - 32,43 млн. долларов, и потребовал от Внешэкономбанка возврата этих сумм. Российская сторона заявила, что расчет по недействующим клирингам и переводным рублям в валюте практически невозможен, хотя один счет был открыт в 36 валютах, а другой - в 14. Кроме того, российская сторона ссылается на невозможность удовлетворения требования Банка Эстонии о возврате средств в немецких марках, с чем Банк Эстонии соглашается. По действующим клирингам российская сторона предлагает рассматривать каждый отдельный случай. Одновременно российская сторона выдвигает претензии по кредитам, полученным эстонскими юридическими лицами во Внешэкономбанке, просроченная задолженность по которым с учетом штрафных процентов на 1 мая 1993 года составляла более 29 млн. долларов. Эстонской стороне предлагается решить вопрос о преемственности в отношении этих долгов. В то же время Россия предлагает подписать соглашение о "нулевом варианте" в отношении внешнего долга и активов бывшего СССР, что совпадает с требованиями Парижского клуба кредиторов. Для Эстонии требование о "нулевом варианте" неприемлемо, потому что она не бывшая союзная республика, а независимое государство, оккупированное СССР. Стало быть, никаких соглашений с оккупантами.

- "Никаких соглашений с оккупантами" не распространяется на требование денег. В 1993 году правительство Эстонии возглавлял Март Лаар, которого, похоже, вновь настигает уже "решенная" им однажды проблема. Идеологическая конструкция, созданная правительством Лаара, кажется, никакого отношения к реальной защите интересов эстонских вкладчиков не имеет. Банк Эстонии свернул все переговоры с российской стороной. Интересно, почему?

- Вероятно, я подчеркиваю, вероятно, правительству Лаара для демонстрации успехов в управлении экономикой нужны были деньги в государственном бюджете, которые легко было получить от приватизации. Процесс приватизации был бы сильно затруднен, если бы Банк Эстонии, руководствуясь интересами своих вкладчиков, потребовал бы при приватизации, например "Кунда Нордик-цемент", учитывать кредиты Внешэкономбанка эстонским предприятиям. Между прочим, проценты по этим кредитам формально продолжают "тикать" до сих пор. Сегодня приватизировать уже нечего, а деньги нужны. Однако нет и вкладчиков, готовых доверить свои средства в управление Банку Эстонии, который, прикрываясь политическими конструкциями, может взять да и "кинуть" своих вкладчиков. Тем более что у этого банка что ни финансовая операция, то "прокол".

- Что делать?

- В соответствии с эстонским законодательством противоправное отчуждение имущества эстонских юридических лиц, совершенное Банком Эстонии, должно быть исправлено немедленной компенсацией нанесенного ущерба. Таллиннский городской суд должен решить этот вопрос в пользу бывших вкладчиков Банка Эстонии. А если нет, то, следуя в бизнесе политической логике, правительство Марта Лаара и Банк Эстонии должны представить ограбленных ими клиентов к высшим государственным наградам с формулировкой "За безумные жертвы на алтарь Отечества".

Беседовал

М.ПЕТРОВ.