Этот общий детский дом...

Многие нынешние реформы вызывают в народе разноречивые эмоции. От бесконечного удивления до бескрайнего недоумения: зачем это надо? Тем более что все в нашем мире происходит поистине со скоростью звука. Сегодня мы продолжим разговор о слиянии городских детских домов в один. То есть дома, как материя, остаются, но приобрели единое руководство.

Сколько времени было потрачено на подготовку внедрения планов в жизнь,: мы считать не стали и не будем. Дело это пустое и никому уже не интересное. Во-первых, потому, что никто и ни у кого мнения по этому поводу не спрашивал и впредь спрашивать не собирается. Ну и, во-вторых, что сделано, то и сделано.

Господин Леэметс изъявил желание объяснить как авторам публикаций, так и широкой общественности, для кого и ради чего была проведена реформа слияния детских домов, узаконенная с 1 января этого года.

Итак, исходя из слов господина Леэметса, стало очевидным, что существовавшая система работы детских домов устарела и давно назрел вопрос изменения порядка работы администраций и жизни воспитанников этих учреждений.

Итак, слово вице-мэру.

ДЛЯ КОГО И ЗАЧЕМ БЫЛА ПРОВЕДЕНА РЕФОРМА?

— Зачем мы вообще провели реформу? Во-первых, нас не устраивал результат. Результат — я имею в виду не то, как работает тот или другой человек, а что получилось из детей, которые вышли из детских домов? Результат нас не удовлетворяет.

Потому мы поменяли наши цели («мы» — вероятно, та комиссия, что занимается решением городских социальных проблем. — И.Б.) и уверены, что наша продукция должна быть хорошей.

Ребенок, выходящий из тех стен, должен уметь влиться в общество так же, как и ребенок из обычной семьи. Но для этого надо прежде всего создать семью.

В обычной семье воспитательная работа ведется лет до восемнадцати — во всяком случае, пока ребенок учится — обязательно. В наших же детских домах процесс воспитания детей не был правильным.

Ведь проблема еще и в том, что в такие учреждения попадают дети с уже покалеченной психикой. Те, которые в своем юном возрасте уже всякое видели в жизни. И многие ценности они уже потеряли. И потому наш первый приоритет сегодня — семья, а детский дом, как таковой, уже вторичен. Он — как результат ситуации.

Мы (социальные работники — И.Б.) должны выявить таких детей как можно раньше. Говорим о тех, кто не имеет нормальной семьи. По моим данным, их в городе примерно 150. В первую очередь мы будем работать с их родителями, но если нет шансов вернуть семью в нормальное русло, то лишь тогда — детский дом. Потому что знаем, что никакой, даже самый хороший детский дом не может сравниться с нормальной семьей.

Наша цель — создать детям, оказавшимся в критической ситуации, что-то близкое к настоящей семье. Именно из этого принципа мы и исходили, проводя реформу.

НЕ КАЖДАЯ СЕМЬЯ МОЖЕТ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ

ежемесячно содержать ребенка так, как он содержится в детском доме. Как вы понимаете, мы говорим о материальном обеспечении. На это содержание государство ежемесячно выделяет в среднем 4200 крон на каждого. Вместе же с инвестициями из городского бюджета, например, в прошлом году сумма получилась — 4500 крон. Эти деньги идут через Министерство социальных дел. Так что говорить о том, что у города нет денег, беспочвенно. Двадцать миллионов крон на детские дома — немало. Сумма может варьироваться, но в принципе — это величина постоянная.

На выделенные деньги мы отремонтировали многие из домов. Такие, как Дом малютки и детский дом в Мустамяэ, приведены в полный порядок, так же, как и Ныммеский детский дом... Осталось отремонтировать Ласнамяэский центр и половину Коплиского детского дома, который в этом году будет окончательно переделан под квартиры, в которых будут жить дети.

Мы не говорим, что у нас мало денег на детей... И какие такие спонсорские деньги мы решили забрать?! Ничего подобного не было. Наша цель — не сделать лучше лишь учреждениям. Наша цель — сделать лучше жизнь ребят.

«В ЖИЗНИ НЕТ И НЕ БУДЕТ НИКАКОГО ДЯДЯ ВАСИ!»

— Сегодня мы поступили так: все учреждения соединили воедино. Все хозяйственные и другие вопросы будет решать администрация, которая работает в Мустамяэ. На местах же оставили директоров. Мы сняли всего трех руководителей — их место заняли те люди, которые ранее были заместителями и дело свое знают.

Все это сделано для того, чтобы условия жизни детей стали приближенными к реальной жизни. Везде. А как это могло стать реальностью, если бы мы не имели единой системы?

Мы намерены также приобщать воспитанников детдомов к настоящей жизни. Как? Да элементарно. Пример: в квартире потекла труба, и надо суметь ее либо починить, либо что-то предпринять. Вы ведь не будете сидеть и кого-то ждать! Никакой дядя Вася не придет. Его нет.

Детдомовские дети по сей день не знают, откуда берется чистое белье, как готовится еда... Необходимо, чтобы воспитанники выполняли такую же работу, какую выполняют дети, живущие в семьях.

Учим мы их распоряжаться и карманными деньгами. Они должны научиться рассчитывать свой бюджет. Пока это небольшая сумма, и составляет она 33 кроны.

Все это и есть воспитание. Вторая наша концепция, над которой мы тоже хорошо подумали, такова: как вы знаете, в помещении детского дома находилось все — и спортзал, и кухня, и столовая, и прачечная, и жилье. Вроде бы и неплохо, и экономно. Но этот момент не несет в себе главного для воспитанника — самостоятельного действия. Теперь будет по-другому — как в собственной квартире. Вот у вас же нет бассейна?! И для того, чтобы поплавать, вы идете в городской. Так будет и у ребят из детских домов. То же самое относится и к приготовлению еды — хочешь есть, иди на кухню и приготовь. Для этого у каждого будет комната в квартире.

Такая, как у всех детей, живущих в семьях. У каждого детдомовского ребенка будет скоро собственный адрес: улица такая-то... Квартира — номер такой-то... Пришел кто-то в гости — звони в дверной звонок. Если никто не открывает, значит, никого нет. Нянечки и прочие открывать не будут.

Захотел позаниматься спортом — собирай вещи и поезжай. Как все.

УГРОЗУ ДЛЯ ОБЩЕСТВА НЕСУТ НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

А еще... Будет лучше детям из Ласнамяэского центра. Там живут дети с умственными недостатками. И там необходимо создать семьи. Они ведь тоже когда-то выйдут в большую жизнь. Нынешний дом должен стать и для них тем местом, куда (когда им понадобится помощь) они могут всегда прийти. Ведь бежим же мы с неприятностями к родителям?!

Но вернусь к детям из Ласнамяэского дома. На них я споткнулась. Так как это необычные дети, то меня заинтересовал конкретный вопрос:

— Предусмотрено ли наличие в таком доме врачей-специалистов?

— Там медицинская помощь не нужна. Есть два типа людей, и в данном случае речь идет об одном из них — о детях, родившихся с умственной неполноценностью. Это ведь не шизофрения, которая нуждается в лечении. Они такими родились, и с этим ничего нельзя поделать. В данном случае мы имеем лишь проблему воспитания, а не лечения. Физически дети здоровы... Там нечего делать людям с медицинским образованием... Другое дело — Дом малютки, где присутствие врачей необходимо.

— Согласна. Физическое здоровье — вполне вероятно. Но как показывает практика, у людей с подобными недостатками на первый план, по мере взросления, выходят основные инстинкты... Они могут нести угрозу определенного плана для других людей...

— Нет никакой угрозы! Это не болезнь, и нечего спорить. Наша задача состоит в том, чтобы научить этих детей самостоятельно кушать, одеваться, мыться... Мы уже приобрели большой опыт работы с такими детьми и знаем, что их необходимо направить в нужное русло. Я говорю о таких занятиях, как рисование, ручной труд и прочие ремесла... Что касается так называемой угрозы для общества, то ее несут в себе скорее нормальные люди.

В общем, концепция реформы такова: все наши ребята должны жить в квартирах и своих домах.

Ирина БУТЯЕВА.

ПОСЛЕСЛОВИЕ